Современные формы жизни фольклора

25 и 26 мая в рамках  Дней славянской письменности и культуры  в городе Усть-Каменогорске проводится Фестиваль русского фольклора. Праздник  должен собрать исполнителей  и исследователей  народных традиций  не только из нашего края и  других  областей Казахстана, но фольклористов из ближнего зарубежья.

Когда речь заходит о родных краях, авторы частенько сбиваются на превосходные степени: все у нас богатейшее и прекраснейшее от недр, т.е. того, что находится под землей, до природных красот и нас самих, т.е. того, что разместилось на поверхности. И у тех, кто занимается  русским фольклором, есть масса причин  присоединить свои звонкие голоса к стройному хору  восхищающихся.

Так уж распорядилась история, что в пределах одной области разместились сразу несколько этнических групп русских: каменщики – стихийные засельщики бухтарминской долины; так называемые ''поляки'' –  старообрядцы, высланные еще правительством Екатерины  Второй из земель, примыкавших к  Польше и, конечно, казачество – Сибирское казачье войско. Были они, по большинству, старообрядцами, а значит ревностными хранителями заветов старины и в вере и в быту. 200 лет продержались,  сохраняя в первозданной неприкосновенности и традиционный уклад жизни, и духовную культуру. Если бы не богатый на события 20 век, наверное, так бы  жили до сих пор, как живут русские старообрядцы  в Канаде и Аргентине. Но распорядительница-история к сослагательному наклонению относится с известной категоричностью, поэтому не стоит городить пустых предположений, лучше  попробуем разобраться в реально доставшемся нам наследстве.

Фольклорный репертуар старожилов нашего края не одну сотню лет потрясает исследователей,  как архаическими текстами, так и относительно молодыми произведениями. Не удивительно ли, что в первой половине 19 века на Алтае, [1] были записаны былины о Дунае Ивановиче, Добрыне Никитиче, Илье Муромце…. В начале 20 века корреспонденты Русского Географического общества высылали из наших мест отчеты со сказками. Еще десять лет назад во время экспедиций нам удавалось собирать сведения о знатоках и рассказчиках русских сказок, мы встречались с живыми свидетелями, с людьми, которым посчастливилось слушать сказки длинной в несколько вечеров. Увы, но сказки, как и былины,  из живой народной памяти перекочевали на страницы книг. И это не самое печальное завершение жизни фольклорных жанров. Все сущее на земле подвержено единым законам, и фольклор не исключение: произведения появляются на свет – рождаются, переживают времена становления, оформления жанра, периоды расцвета и угасания и, наконец, умирают. Былина и сказка,  прочитанные в книге, так же отличаются от пропетых и рассказанных, как встреча с живой  личностью и просмотр фото и кинодокументов о ней: представление получил, а прелесть живого общения недоступна. Но все же это больше, чем  совсем ничего. Уход жанров – печальная неизбежность, потому- то так радует каждая находка  архаического произведения. Старинные песни до сих пор помнят и поют: и обрядовую Коляду, сохранившуюся еще с языческих времен, и духовные стихи  - апокрифические  песни, возникшие с принятием христианства (в них содержится как бы народное осмысление христианского мировоззрения), и, конечно, во всем своем великолепии  свадебные песни. Их сохранилось так много, что реставрация свадебного обряда – этой своеобразной народной оперы была по силам даже молодому, неопытному, а потому и уверенному в своих силах  фольклорному ансамблю этнографического музея ''Бастеньки'' (было это в 1988 году). Дух захватывает, когда слышишь, пусть даже в  двадцатый раз, ''Да испужалась у нас Манюшка,  Да как бояры на двор взъехали…'', '' Вячер мене мамынынька косыньку пляла…'', ''При дявичьем было вечере…'', особенно если поют их женщины, для которых эти песни часть реальной  жизни, а не сценические изыски. Сила воздействия, наверное, обусловлена генетической памятью.  Сколько поколений наших предков  слушали и пели их  на свадьбах. Исследователи утверждают,  что  свадебный обряд у русских сложился к 14 веку и  долгое время был един и в курной избе и в княжеском тереме. Как и всякий обряд, имеющий помимо юридического еще и магическое значение, он был крайне консервативен, и потому просуществовал как бы в застывшем виде вплоть до  первой половины 20 века, во всяком случае, в наших краях еще можно встретить старушек,  выходивших замуж под эти песни, правда, им сегодня за 80.

Особенно любимы долгие протяжные, проголосные, песни. В экспедиционных материалах они составляют основную часть сбора. Интересно, что зрелые фольклорные коллективы тоже очень любят именно такие песни, сложные для восприятия не подготовленного слушателя, они подлинное лакомство для фольклорных гурманов. Кстати, исполнители этих песен подметили некий терапевтический эффект возникающий во время пения, возможно особые вибрационные частоты возникающие в момент звукоизвлечения оказывают целебное воздействие.

Шуточные, веселые плясовые  и игровые песни – непременный атрибут молодости, составляли некогда вечорочный  репертуар, который  должен был помочь будущим женихам и невестам отыскать друг друга. Поэтому-то  им присущ легкий эротизм: это и  тексты не лишенные игривой двусмысленности и непременные поцелуи, завершающие большинство игровых песен. При кажущейся легкомысленности, среди этих песен есть немало архаических раритетов, которые уходят корнями  в  праславянское прошлое, а легкомысленная игривость на поверку оказывается  обрядовым действом, напрямую связанным с продуцирующей магией.

Частушка (от  ''частая песня''),  один из самых молодых жанров, но  со своим лицом и своей судьбой. Афористичное   высказывание, снабженное ритмом и рифмой  порой злободневного иронического или сатирического звучания, порой глубокомысленно до философичности, порой  пронзительно лирично. Последние десять лет чаще приходилось слышать частушки на злобу дня о перестройке, о политических лидерах. Интересно, что казавшиеся классическими, по фольклорным сборникам, частушки 20-ых годов о злобных кулаках и счастливой колхозной жизни к концу века пелись разве что на смотрах самодеятельности, а на гулянках, если и касались политических вопросов, то только тех, которые непосредственно еще влияют на  жизнь. Можно предположить, что  частушки про перестройку скоро уступят место каким-то новым более злободневным. А вот жизнь лирических текстов не в пример дольше, да и немудрено, ведь порой встречаются подлинные шедевры  пусть наивной, но все же изящной словесности. Судите сами:

Стрелю, стрелю из винтовочки

Под самы небеса:

Не шавельте мою милочку,

Не делайте греха.

На гармошку новую

Накину шаль бардовую,

И никто не завлечет

Тебя, вертоголовую.

Ох, не просты эти коротенькие песенки, недаром Павел Флоренский сопоставлял их с классическими японскими танками.

В кратком обзоре невозможно  охватить все глубины  исторической памяти, тем более что вряд ли кто-то усомнится в грандиозности масштабов этого явления. А память эта действительно всеобъемлюща: у каждого говорящего по-русски  есть в голове хоть пара ''файлов''. Можно не петь, не знать и вовсе не любить фольклора, но  при этом быть его носителем. В процентном отношении людей, например, рассказывающих анекдоты больше, чем поющих, а число употребляющих в речи пословицы и поговорки вовсе приближается к 100%. Такова  судьба этого природного явления – фольклор,  он живет только в живой людской памяти. На притяжении веков  не прерывалась эта нить, связывающая поколения. Думаю, и сегодня ей ничего не грозит, фольклор будет существовать до тех пор, пока существует язык и живое общение говорящих на нем. А вот судьба отдельных жанров, увы, предрешена, выполнили они свои жизненно необходимые задачи и  уходят из активной памяти этноса. Но это не значит, что они должны быть вовсе забыты, утрачены. Как всякий памятник культуры  хранят  они непреходящие  ценности, завещанные предками. Благодарные потомки не спешат  избавиться от ''не нужной рухляди'', ведь если нужно было дедам, может и нам для чего-то сгодится. Наверное, примерно так рассуждали первые  собиратели фольклора. С 18 века по сегодняшний день эта работа не прерывается, а море вычерпать так и не удалось. Есть в этом сборе и наша  лепта – в этнографическом музее хранится небольшой фольклорный архив,  он мог быть больше, не прекратись финансирование экспедиций. Помимо книжных страниц, у фольклора есть еще одна форма '' жизни после смерти'' – фольклоризм. Это не только  эмпирические описания и теоретические исследования, а так же  огромная сфера практической деятельности. Организация фольклорных фестивалей -  это не только праздник, но и  своеобразный отчет  о проделанной работе. На фестивалях собираются те, для кого фольклор стал частью жизни: профессией или страстным увлечением. Формы этой практической деятельности довольно разнообразны, не воспроизводя целиком культурологическую типологию фольклоризма, все же можно выделить основные  виды фольклорных ансамблей. Самыми интересными, безусловно, являются так называемые  аутентичные, т.е. подлинные, или этнографические ансамбли. Их участники – носители живой фольклорной традиции, сценический репертуар пополняют из глубин собственной памяти. Как правило, это люди преклонного возраста, у нас лучшим из аутентичных ансамблей был шемонаихинский коллектив, работавший при краеведческом музее. К сожалению, об этом коллективе приходится говорить в прошедшем времени, он перестал существовать с уходом из жизни его участников. Второй тип фольклорных ансамблей – экспериментальный, для них характерен строгий научный подход к отбору и воспроизведению репертуара, основной критерий  - подлинные экспедиционные записи, на основе которых производится реставрация традиционных жанров. У нас наибольших успехов в этом направлении добился  ансамбль этнографического музея ''Бастеньки''. Своеобразный метод погружения в исследуемый пласт культуры обязывает воспроизводить не просто песню, но и манеру исполнения, не просто танцевальные движения, но и  особенности  пластики, и даже костюм  приобретает особое значение, он становится таким же объектом  скрупулезного изучения и нуждается в столь же тщательном воспроизведении. И, наконец, третий тип – стилизаторские фольклорные ансамбли, они исполняют произведения фольклора в обработке  профессиональных музыкантов. Здесь можно назвать немало интересных коллективов, но хотелось бы выделить группу ''Ладушки'',  как самых совершенных последователей направления. Разумеется, в повседневной деятельности многочисленных фольклорных коллективов эти формы  не всегда  встречаются в чистом виде, и отнесение  к тому или иному типу возможно лишь по преобладающему принципу воспроизведения фольклорной традиции. И уж, конечно, недопустимо отказывать кому-либо  в  праве на существование исходя из личных вкусовых пристрастий. Пусть будет ансамблей много и разных, и каждый найдет свое поле деятельности и своих почитателей.

Таково, на мой взгляд, современное состояние фольклорной традиции, живущей по собственным законам, не зависимым от нашей воли,  а вот мы наоборот крепенько связаны незримыми нитями исторической памяти, и фольклор в ней занимает не последнее место.

Татьяна Шарабарина

«Рудный Алтай», май 2001 г.

[1] Надо заметить, что русские старожилы, живущие на Алтае и  в ВКО  этнографически  едины.