Коллекция  женского крестьянского костюма, хранящаяся в Восточно-Казахстанском областном этнографическом музее, известна  специалистам как уникальная в нашем государстве, и одна из интереснейших в сибирском регионе. Собранная в последней трети ХХ века, она дает достаточное представление о крестьянской ''моде'' конца ХIХ –  начала ХХ столетий. Хотя термин ''мода'' здесь можно применить лишь  с оговоркой, ведь неспешность изменений народной одежды скорее напоминает динамику геологических процессов, чем калейдоскоп искрометного легкомыслия современных кутюрье. Сшитая кержачкой  сто лет назад рубаха, может во многом повторить такое же изделие ее далекой пращурки, представительницы какого-либо древнего славянского племени. Многое из элементов декорирования и кроя костюма сохранялось на протяжении веков. Такое постоянство исследователи объясняют особой, ныне утраченной функцией костюма. Для наших предков платье было не только защитой от холода,    способом обозначить свой общественный статус,   украшением, но еще и преградой на пути нечистой, вредоносной  силы. Магия, долгое время остававшаяся надежным средством защиты от агрессивной внешней среды, явилась, по сути, мощным консервантом, отвергавшим внедрение новшеств.

Общеизвестно оберегающее значение  народных узоров. В нашей коллекции они представлены архаическими мотивами вышивок и узорного ткачества. Строгие геометрические узоры алтайских старожилок воспроизводят  знания о мироздании, которыми некогда владели древнейшие цивилизаций нашей планеты. Гребенчатые и концентрические ромбы, свастикальные знаки – это космогонические символы; их раппортное построение – знак бесконечности мироздания; скрытый узор фона равный по значимости узору явному – постижение философского единства. Древность узоров, воспроизводимых на костюмах простых крестьянок из таёжных деревень,  доказывается и тем, что подобные мотивы можно встретить у народов, живущих в  недостигаемом для заимствования далеко - в Западной Африке, Мексике, Тибете… Справедливости ради  надо отметить, что последнее время сами вышивальщицы и ткачихи  уже утратили доскональные знания о значении  воспроизводимых узоров, но сохраненное понятие о магической значимости и оберегающей силе заставляло повторять их вновь и вновь. Хотя и  есть свидетельства, что в конце ХIХ века кое-где встречались старухи, умеющие читать узор. Местоположение узоров на костюме тоже не случайно: жесткие правила магической логики  диктовали располагать их там, где прерывается ткань: по краям горлового среза,  рукавов, подола, а так же вдоль швов. Считалось, что сама ткань для злых сил непроницаема, ведь она изготовлена  при помощи инструментов защищенных магическим орнаментом, да и работа сопровождалась заговорами или молитвами. А вот обрыв, край ткани нуждался в поддержке  оберегающих узоров. Интересно, что не только узор, но и особые приемы кроя могли играть роль магического заклинания. Например, уже упоминаемая женская рубаха  кержачек  представляет одну из модификаций древнейшей туникообразной одежды, специалисты называют её ''поликовой'' (полики – это вставки на плечах) и известна она у всех славянских народов. Целью такого необычного усложненного  края было создание  боров  (мельчайших складочек вокруг горловины), которые делались для того, чтобы рубаха получилась пышной в плечах, а это должно было магически усилить мощь руки. Позднее пышность ворота и плеч переходит в эстетическое требование. Однако еще в 20-ые годы ХХ века пожилые кержачки считали за грех носить рубахи без боров по вороту.

В костюмном комплексе старообрядок сохранилось и другие архаические элементы: головные уборы, украшения и пояса.

У большинства народов  существует традиция  закрывать волосы замужней женщины, русские крестьянки – не исключение. Особенно интересны в нашей коллекции головные уборы  ''полячек''.[1] Сложный комплекс из четырех  составляющих – кички, позатыльника, кокошника и  шали,  в единстве напоминает образ птицы, расположившейся в гнезде. Расшитый золотом кокошник – спинка и гребень птичьей головки; позатыльник, обрамленный по краю шерстяной бахромой со стекляшками бисеринок – хвостик, а искусно уложенное в виде чалмы полотнище шали – крылья, прижатые к бокам. Такой головной убор  по праздникам могла надевать только молодуха, женщина, вышедшая замуж, но еще не родившая первого ребенка. Понятна и птичья символика такого убранства, которое, кстати, по основному элементу называется кокошником (от древнерусского ''кокош'' – курица). Здесь мы встречаемся с продуцирующей магией – плодовитость и чадолюбие домашней птицы должны передаться надевшей такой головной убор.

Головной убор дополнялся  серебряными или золотыми серьгами. Предпочтение отдавалось двум видам: так называемым ''долгим'' и ''с гребнем''. ''Долгими'' назывались трехъярусные серьги  в виде стилизованных женских фигурок, наряженных  в одежды с пышными рукавами,   в высокие кокошники. Такие серьги декорировали чеканным и резным узорами, подвесками из стекла или серебра. В металлические подвески каплевидной формы, полые внутри, вкладывали камушки,  которые при движении позванивали. Антропоморфная форма, вероятно, отзвук  древнеславянских языческих культов, может быть это  Макош, покровительница женских ремесел или  Лада, богиня весеннего веселья, а так же благополучия и согласия в семье?  Серьги  ''с гребнем'', т.е. в форме кольца с гребешком, напоминают птицу с горделиво выгнутой грудкой и пышным хвостом. Щеголихи любили вдевать в уши по две серьги одновременно и ''с гребнем'' и ''долгие''.  Нагрудным украшениям  придавалось большое значение, они должны   быть по возможности ярче и разнообразнее. Здесь и ''бисера'' - стеклянные довольно крупные бусы в несколько ниток, спускавшихся порой до самого пояса; и ''восковухи'' – самодельные янтарные бусы, и  архаические ''ряски'' и ''гайтаны''. Последние   низаны из бисера или стекляруса.  Ряска   имеет форму круглого ворота, сплетенного сеткой, и очень напоминает должностные воротники древних египтян. Гайтан – низанная, а чаще тканая из бисера или стекляруса замкнутая довольно широкая полоса, надевается на шею. Он спускался по груди почти до пояса и заканчивался такими же кистями или  металлическим крестом. Гайтан мог надеть и мужчина, но лишь женщины вольны позволить себе многослойные украшения, сочетая и комбинируя бисера, ряску, гайтан…

Пояс – непременный атрибут  крестьянского костюма и женского и мужского. Появиться на людях без пояса все равно,  что вовсе голым. Такое мог позволить себе только отъявленный негодяй,  про которого говорили: ''Без креста, без пояса!'' А если кто-то вдруг начинал нарушать нормы поведения, его называли распоясавшимся. Такая категоричность  оценок изъянов костюма объясняется  отношением к поясу не просто как детали наряда. Да, у пояса было и утилитарное назначение  - поддерживать складки одежды, к нему крепились  кошели и оружие, но главным оставалось то, что он являл собой как бы магический круг, в центре которого постоянно находился носивший его. Оберегающая сила пояса подкреплялась узорами, а позднее надписями заговоров и молитв. Коллекция поясов нашего музея славится своим богатством и разнообразием, в ней представлены все известные техники изготовления (тканые, плетеные, вязанные крючком и спицами) и поразительное разнообразие декора.

По сравнению с вышеописанными  частями костюма сарафан совсем молод. Время массового распространения на Руси – ХV-ХVI века. Сначала так называлась скромная мужская одежда, заимствованная с востока (слово ''сарафан'' по происхождению персидское и в буквальном переводе означает ''одет с головы до пят''). Позднее сарафан превратился в традиционную женскую одежду центральных и северных областей России, а по тому, какие сарафаны носили местные старожилки,  исследователи определяют, из каких районов России родом их предки. В коллекции музея  - сарафаны праздничные, сшитые из ярчайших китайских кашемиров и шелков, украшенные вышивкой и позументом, цветными лентами и кружевами; по нынешним меркам  простенькие ситцевики (т.е. сшитые из ситца, а сто лет назад и ситец считался богатой тканью)  тоже удивляют изяществом кроя и  совершенством декора. Столь полюбившаяся одежда почти до середины ХХ века (а значит пять веков!) не выходила из народной ''моды''. В наших краях еще в сороковые годы прошлого века можно было встретить пожилую крестьянку, одетую в сарафан.

Передник – один из необязательных, но нужных элементов традиционного костюма: нарядная одежда, как бы бережно с ней не обращались, все же имеет особенность пачкаться. А надо заметить, что нещадные способы стирки в старые времена  допускались лишь для рабочей лопатины[2], а праздничные шелковики, кашемирники да ситцевики  вовсе не стирали, но все же сохраняли в чистоте так долго, что даже по наследству передавали. Способствовали этому фартуки и нарукавники. Первоначально предназначенные закрывать, сохранять одежду, они со временем сами сделались нарядными, их тоже начали шить из дорогих покупных тканей, украшать вышивкой, кружевами, позументом…  Если фартук  предохранял  от загрязнения только переднюю часть юбки, то нарукавники берегли все платье целиком. Они состояли из   ''становины'' - собственно передника, к которой пришивалась кокетка  с длинными рукавами, таким образом, закрытыми оказывались плечи, грудь, руки и передняя часть подола. Свободные, широкие в талии, с не сходящимися сзади полами, нарукавники могли служить  удобным нарядом для беременных кержачек.

Как бы не был совершенен, а значит и рационален, отточенный веками крой и декор, все же ничто не вечно. В конце ХIХ века и до самых глухих медвежьих углов докатился новомодный стиль – модерн. Как не парадоксально звучит, но и местные деревенские щеголихи подпали под обаяние этого стиля. В это время появляется новый тип крестьянского костюма  - ''парочка'', т.е. кофта с юбкой. В оригинале, у городских модниц, одежда в стиле модерн предполагала особую постановку фигуры,  S-образный силуэт, когда верхняя часть тела слегка наклонена вперед и образует так называемую ''голубиную грудь'', живот втянут, а нижняя часть корпуса как бы немного отодвинута назад, что достигалось с помощью специального корсета. Крестьянский вариант этого силуэта, отвергая неестественную стесненность фигуры, достигается   расширяющейся к низу кофтой на кокетке, с богато украшенной грудкой, с пышными рукавами и свободной юбкой, у пояса заложенной мелкими складочками. Талия подчеркивалась специальным стеганым поясом – кушаком, впрочем, он почти закрывался  не заправленной во внутрь укороченной  кофтой. Справедливости ради надо заметить, что это нововведение не было принято повсеместно, даже в 1920-е годы кержачки Бухтарминской долины считали такую одежду бесовской, и не изменяли многовековой традиции, продолжая носить рубахи, сарафаны,   нарукавники  и пояса…

Древний и загадочный, целесообразный и парадоксальный,  яркий и гармоничный. Этот ряд определений можно продолжать  сколь угодно долго, когда речь заходит о крестьянском костюме, такой не простой одежке.

Шарабарина Т.Г.

''Деловой Усть-Каменогорск'', №10, 2002.

[1] ''Поляки'' – прозвище русских старообрядцев некогда бежавших в Польшу,  и уже оттуда высланных в Сибирь.

[2] Лопатина – местное общее название одежды.