«А-ЛЯ РУС», ИЛИ ЗА ЧИСТОТУ ФОЛЬКЛОРА

Третий международный Казахстанско-Российский фольклорный фестиваль ''Беловодье'' в очередной раз порадовал усть-каменогорцев яркими красками, звонкими песнями… Если для публики фестивальное действо – праздничное зрелище, то для устроителей и участников  - это испытание   творческих способностей,  для них фестиваль –   не только праздник, но и работа: обмен опытом, поиск информации, возможность получить консультацию у специалистов. Именно здесь можно не просто вынести свою работу на суд всегда благосклонных и благодарных зрителей, но и узнать мнение более пристрастное, мнение соратников единомышленников – фольклористов.

К сожалению не все  безупречно в ''наших палестинах''. По определению, фольклорный фестиваль должен собирать не всякие поющие коллективы, а только те, которые  используют в своем творчестве фольклорную традицию. Кстати, такие коллективы совсем не обязательно должны быть певческими. А вот прекрасно поющие, чудно играющие, но не фольклор, другую музыку, все же должны представлять своё творчество на иных фестивалях. Борясь за ''чистоту фольклорных рядов'', хочется напомнить руководителям творческих коллективов, что фольклор специфическое искусство и прежде, чем посылать заявку на участие, подумайте об этом.

Как не парадоксально звучит, но подлинные фольклорные  произведения общенародным не были никогда. Одной из основных особенностей произведения традиционного устного народного творчества является вариативность. Одну и туже песню пели иначе  не только в различных деревнях, но даже на разных концах одного селения. Это многообразие красок и есть предмет тщательного изучения фольклористов. Выученная из сборника авторская песня пусть даже стилизованная ''а-ля рус'', есть произведение иного искусства, к фольклору отношения не имеющего.

Фольклорно-этнографические коллективы свой репертуар формируют из материалов, собранных в  экспедициях, тщательно изученных и  реставрированных. Для фольклористов-исследователей мелочей нет. Важно, чтобы исполняемый вариант песни воспроизводился и мелодически и интонационно точно так, как пели в конкретное время в конкретной деревне. Не менее важно сохранить текстовые диалектные особенности, характерную пластику движений, сопровождавших пение, будь это танец, игра или простая жестикуляция. И конечно всему вышеназванному должен соответствовать костюм.

Все начинающие адепты фольклорной веры, в лучшем случае озабочены подбором репертуара, а внешний вид, костюм, может и не дождаться  своей очереди. А если попробовать поступить по другому? Точно воспроизведенный этнический наряд позволяет создать целостный индивидуальный образ коллектива, помогает исполнителю перевоплотиться, ярче сыграть другого человека, жившего в ином культурном пространстве. На нашем фестивале были коллективы, скрупулезно работающие с костюмами. Это россияне - ''Стрела'', ''Беловодье'', ''Венец'', ''Лодка'', ''Узорье'', ''Светлица'', а вот из казахстанцев - только ''Бастеньки''.  Костюмы фольклористов всегда являются воспроизведением старинной бытовой одежды, повседневной или праздничной. И совсем не обязательно дорогой. Даже праздничный крестьянский наряд начала ХХ века сшитый из ситца или сатина, в то время не дешевого, сегодня обойдется в вполне доступную сумму. Для традиционного костюма была  характерна знаковость: по нему можно было определить не просто национальную принадлежность, а довольно точный адрес проживания. В каждой деревне существовала своя ''маленькая мода'', и часто даже ближние соседи хотя бы способом повязывания пояса да различались. О социальной принадлежности и о материальном достатке говорил костюм (впрочем, эта его функция и сегодня не утрачена). Люди разного возраста и различного семейного положения тоже легко распознавались по платью. Маленькая девочка или пожилая женщина не могли носить кокошник, его надевала только молодуха, женщина вышедшая замуж, но еще не родившая первого ребенка. Каждая деталь костюма имела строго определенное место, потому что выполнялась не для красоты, а для защиты, укрепления оберегающего назначения одежды. Орнаментальные композиции всегда располагались в местах, где прерывалась материя, считалось, что сама ткань, изготовленная с соблюдением всех обрядов, для вредоносных сил непроницаема, а вот места ее обрыва, срезы, швы нуждаются в дополнительных оберегающих закрепках, их роль и выполняли разные узоры. Потому-то  наличие вышитых цветов посередь живота на сарафанах народных хоров с точки зрения народной эстетики нелепы и нецелесообразны. И, конечно, недопустима униформа. По казенному уныло смотрятся  группы, одетые в совершенно одинаковые наряды, пусть даже традиционного кроя.

Мы понимаем, что участнику самодеятельного коллектива очень сложно выкроить время для ''научно-исследовательской''  работы, но, живя в селе, все же можно найти несколько пожилых женщин, которые еще помнят как одевались их родители, а может быть даже хранят как память образцы старинной одежды.

Право слово, обидно видеть наши деревенские коллективы, одетыми в очень дорогие и безликие наряды-униформы времен советской самодеятельности. Ведь это потомки тех самых людей, костюмы которых на протяжении двух столетий восхищали путешественников и исследователей края.

Татьяна Шарабарина

«Рудный Алтай», 14 июня 2003 г.