Трудно представить казахское жилище без ковровых изделий. В народе говорят: богатство дома – ковер; постелешь - теплый настил, повесишь - украшение. Войдя в юрту,  ступаешь по мягким узорным войлокам, садясь на почетное место, задерживаешь взгляд на ярких разноцветных коврах, украшающих стены, любуешься затейливым  узором ворсовых и безворсовых лент, свисающих со свода. Все это – изделия искусства ковроделия, которое имеет глубокие древние корни. Секреты ковроткачества передавались из поколения в поколение. Ковры являлись обязательным элементом  приданого невесты, красивый дорогой ковер мог стать ценным подарком, ими награждали победителей различных состязаний (скачек, борцовых, песенных…), наконец, ковер входил в число предметов обмена.

Восточные города славились своими базарами. Сюда весной и осенью прибывали кочевники из отдаленных кочевий. Они пригоняли скот, привозили просоленные кожи, шерсть, разные меха и, конечно, ковры и выменивали на это оружие, топоры, ножницы, иголки,  различную посуду.

Высоко ценились ворсовые ковры «килем». Они  были самым дорогим и ценным в приданом невесты.  Прославленными мастерицами по производству таких ковров были женщины Кызылординской и  Чимкентской областей. Богатые ковры больших размеров назывались «орда килем». Они бытовали у казахской знати.

Лучшие ковровые изделия представлялись на международных ярмарках и выставках, а редкие и красивые экземпляры приобретались музеями Москвы, Петербурга. Так, музей антропологии и этнографии АНСССР (старейший  музей, существующий с 1714 года, созданный  Петром I) имеет богатейшую коллекцию предметов быта казахов, в числе которых ковры и ткацкие станки, собранные  в многочисленных экспедициях по средней Азии и Казахстану. В 1871-1887 годах были снаряжены экспедиции в Южный и Северный Казахстан по изучению ковроделия. Известный путешественник- этнограф Г.Н. Потанин, бывавший в  горах Тарбагатая и на озере Зайсан, собирал образцы казахского орнамента и посылал их в музеи Омска и Томска.

Большой вклад в изучение этого вопроса внесли казахские исследователи: Маргулан А,  БасеновТ., Масанов Э., Муканов М. В 30-е годы прославился своими узорами мастер-оюши Сарсембин Рахим. Продолжателем его дела стал его ученик Гани Иляев, создавший более 400 вариантов казахского орнамента, применявшегося и в изготовлении ковров.

Казахские ковры классифицируются  по нескольким признакам. По технике изготовления все тканые изделия делятся на ворсовые и безворсовые.

Родиной ворсовых ковров является Персия. Название «персидский ковер» сохранилось за коврами, созданными в теперешнем Иране, территория, входившая в состав древней Персии. Казахские ворсовые ковры ткали и ткут в основном на юге Казахстана, в Семиречье. Ворсовые ковры  назывались «халыкилем», «тукти килем», просто «килем». Для этих ковров присуще наличие бордюра (коршау, коргау) и центрального поля. Рисунок, который может быть геометрическим или растительным, многократно ритмично повторяется, образуя розетки.

Безворсовое ткачество было распространено в степях Сары-Арки, в Западном и Восточном Казахстане. Безворсовые ковры – это ковры паласного типа,  называются  «туксиз килем», «таз килем» или «такыр килем».

По месту производства известны ковры  семиреченские (джетысуйские), тургайские (торгай тури). Ковры, изготовленные определенным родом (племенем) – «конырат килеми» – коныратовские, «адай килеми» - адаевские, «керей килеми» - кереевские, «найман нуска» - наймановские.

Делятся ковры и по материалу, из которого они изготавливаются. Как для восточных, так и для европейских ковров материалом служили шерсть, хлопок, шелк, лен, пенька в самых различных комбинациях.  Шерсть получают из овечьего, верблюжьего, или козьего волоса. Она бывает разного качества -  короткой, грубой или тонкой, длинной и глянцевитой. Причем зависит это от местности, где животные разводятся, от части тела, с которой шерсть состригается. Некоторые  шерстяные ковры ручной работы изготавливаются из шерсти ягненка, которая придает ковру золотистый оттенок, блеск.

Для получения ярких цветов использовалась натуральная окраска шерсти в ее разнообразных оттенках от белого до желтого, от коричневого и серого до черного.

Сагитова Жанылыстан (1923 г.р.), уроженка с. Уштобе (Большенарымский р-он), рассказывает, что из корней ревеня (рауагаш) получали желтую краску, из коры сосны (карагая)  - красно-коричневую, которую использовали и для покраски шкур. В роду у нее были мастера по дереву, войлоку. Сама она  занимается ткачеством ковров, вышивкой, шитьем лоскутных одеял.  Она считает, что средства растительных пигментов незаменимы. Окрашенные ими нити не теряют интенсивности цвета, стареют таким образом, что их цвет становится мягче, нежнее. Натуральные красители способны давать такие тона, которые при большой интенсивности никогда не действуют кричаще. Ведь, оказавшись в жилище кочевника, не замечаешь пестроты, которая резала бы глаз, удивляешься многообразию красок, наполняющих его - все это благодаря мягкому и гармоничному сочетанию цветов.

Рецепты крашения не составляли тайны для мастериц, не являлись ремесленной хитростью, ведь изготовление ковров было делом коллективным. Работа эта была сезонной: летом и осенью, после стрижки овец, на джайлау, женщины приступали к таинству создания ковров.

Орнамент на тканых изделиях преимущественно геометрический. Здесь с какой-то торжественностью музыки переплетаются, соединяясь и взаимопроникая,  различные знаки: треугольники, ромбы, круги, квадраты, волнистые и ломаные линии, скрывая в себе глубокий смысл символов понятий и отношений к миру. Треугольники  обозначают женское начало, а соединенные два треугольника, образующие ромб, являются символами плодородия.  Многочисленные треугольники и ромбы, вытканные на коврах,   – ничто иное, как пожелание потомства и продления рода. Волнистые или ломаные линии обозначают воду – символ жизни, круги – бесконечность мира, Вселенной.  Многие геометрические фигуры передают и зооморфные мотивы: ромб в ромбе – ботагоз (глаз верблюжонка), отдельный зигзаг – бота мойын (шея верблюжонка) и другие. А некоторые сложные скрещения треугольников и квадратов обозначают небесные светила: солнце, луну, звезды.

Очень важна цветовая гамма, в которой выполнен ковер.  В отличие от войлочных ковров  тканые не подразделяются по доминирующему цвету на черно-белые, красные и другие.   Тканые алаша как бы вобрали в себя все краски земли – они есть отражение многообразия окружающего мира.  Поэтому черный – это цвет земли (символ таинственности и неопознанности), зеленый – цвет зелени, весны (символ молодости, плодородия, возрождения), желтый – цвет солнца  (символ богатства, достатка, разума, дальновидности), голубой – цвет неба (символ мира,  бесконечности), красный – цвет огня (символ энергии, жизни, любви), белый – символ чистоты, истины.  Это яркое живописное полотно, созданное руками женщины, дает положительный жизнеутверждающий заряд.

Для производства тканых ковров используется узконавойный станок простой формы «ормек». Состоит он буквально из нескольких деревянных жердочек. Таких станков в музее 4 экземпляра: поступили они из сел Таргын, Чимкура, Жанузак, Самарское. Датируются они серединой ХХ века

Всего ковров более 50 единиц. Коллекция сложилась в результате собирательской работы отдела  с 1968 года: экспедиций, командировок, комплектаций в художественных мастерских.

Казахские тканые ковры изготавливаются из шерсти весенней стрижки и бывают 2 видов: ворсовые и безворсовые. В нашем регионе преобладает безворсовое ткачество. И те, и другие применяют для украшения кереге – стен юрты, в некоторых случаях используют как напольные,  а их фрагментами покрывают сундуки, какие-либо подставки (жук-аяк).

Ковры без орнамента, в разноцветную полоску носят название «алаша», что значит пестрый, полосатый. Алаша – это гладкий, безворсовый ковер, в некоторых районах его называют «такта алаша». Коллекция музея насчитывает их 13 штук. Три из них украшают основную экспозицию - интерьер юрты.

Орнаментированные ковры «терме-алаша» подразумевают в своем названии технику «терме», особенность которой в значительной плотности, рельефности фактуры, в сложности вытканного орнамента.  Они  составляют большинство   ковровой коллекции музея.  Самые лучшие висят на стенах  выставочной юрты,    другие можно увидеть в доме  зажиточного казаха         (комплекс этнографической деревни).

Ворсовое ткачество не совсем характерно для Восточного Казахстана. Поэтому оно представлено только двумя коврами. Их называют «тукти клем».  Оба  находятся в интерьере дома.  Особенно красив тот, что висит над кроватью. На центральном поле,  на светло-бордовом  фоне  три крупных зооморфных орнамента, представляющих собой узор в узоре. Они выполнены тремя цветами: бирюзовым, оранжевым,  зеленым. Пространство между ними украшено смешанным, растительно-зооморфным орнаментом. Широкий бордюр обозначен двойной рамкой из мелких  отрывистых узоров «ирек» (волна). На светлом фоне бордюра выткан сложный казахский орнамент в фиолетово-желтых тонах, а между ними небольшие пятилепестковые цветочки. Боковые стороны ковра декорированы кистями. Этот интересный экспонат поступил из Уланского района. А принадлежал он Данабаевой Гульгасие (1926 г. р.), проживавшей в с. Аксуат. К сожалению, мастер неизвестен.

Отрадно, что искусство ковроткачества не кануло в лету.  В деревнях еще есть мастерицы, владеющие традиционными народными ремеслами. Унаследовав их у своих предков, они передают свое мастерство молодому поколению. Так,  Булбул Марден кызы  из с. Ахмирово ведет в школе им. Джамбула уроки труда, на которых учит детей вышивать тамбуром, ткать, придумывать  узорные композиции. Жительница с. Черновое  Жумагулова М., переехав в город, продолжает заниматься любимым делом. Ее работы также украшают залы экспозиции.

Еще недавно народному искусству предрекали физическую гибель. Однако, по-прежнему, как и в стародавние времена,  в быту   сельчан и в городском интерьере можно встретить  традиционные казахские ковры, являющиеся важным предметом утилитарного и декоративного назначения.  «Человечество не успело лишиться, казалось бы, обреченной на исчезновение области своей культуры, как тут же ощутило острую потребность в ней» (А. Канцедикас).

Каирбекова А.

Деловой Усть-Каменогорск, 2005,  № 6