Интерес к народным знаниям, медицине в наше время значительно возрос. Это связано со многими факторами, прежде всего со стремлением полнее узнать о предыдущем  богатом  опыте наших предков. Как говорят мудрецы, без прошлого нет и настоящего. В последнее время многие интересуются явлением «баксылык» как разновидностью шаманизма. В первую очередь этот вопрос интересует, наверное, нас, этнографов и историков. И здесь главный интерес для нас представляют информаторы, люди, непосредственно владеющие информацией.

В отличие от других народов шаманизм у казахов не имел фанатичного характера, не являлся основополагающей идеологией. Если рассматривать «баксылык» как разновидность шаманизма, то шаманы у казахов считались, прежде всего, лекарями. Им была определена ограниченная функция врачевателя камланием (зікір салу). Методы лечения  баксы состояли из ряда следующих один за другим действий. Обычно перед началом камлания баксы производили осмотр больного, ощупывали пульс. Установление причин болезни было их делом. Для этого баксы применяли различные методы, наиболее распространенными были прорицание, гадание на бараньей лопатке, на шариках и т. д. Такими способами баксы «устанавливали» причины болезни, несчастья, которые могли быть «проклятием», «сглазом», следствием «колдовства», «черной зависти», вселения нечистой силы (шайтанов, джинов, албасты и т.д.). Диагностика врачевателя не подлежала сомнению и возражению. Гадание и прорицание были обычными занятиями баксы. Некоторые баксы, особенно женщины-баксы, ограничивались в своих шаманистических занятиях только гаданием и прорицанием исхода событий. После гадания следовало камлание («зікір салу»). Камлание должно было «изгнать бесов, снять колдовство. Сцены, разыгрываемые опытным баксы во время камлания, оказывали сильное суггестивное внимание на зрителей. Суггестия начинается еще в процессе гадания, особенно если баксы удавалось точно определить исход какого-то события, или предшествующих этому событию обстоятельств.

Чаще всего такое «прорицание» потрясало участников зрелища. Конечно,  утверждения баксы могли быть верными. Но часто баксы внушал  зрителям, что его прорицание носит истинный характер.

Информатор из Курчумского района, села Буран Аубакирова Фариза рассказала нам о баксы Кумаргазы из Курчумского района, который в свое время вылечил ее супруга. По ее словам Кумаргазы знали во всей округе, даже из дальних мест ехали к нему лечиться. Баксы знал заранее, сможет ли он помочь или нет. Проверял он это таким образом. Больные привозили овец. Баксы вынимал легкое животного и подбрасывал его вверх. Если облако забирало легкое, то больного можно было вылечить, если нет, то и надежды не было.

Лечил Кумаргазы при помощи духов. Для легких болезней  годились джинны малые, с легким нравом, сговорчивые, для тяжелых болезней нужно было звать джиннов посолиднее, но они были строптивыми, не всегда можно было до них дозваться. Джинны шептали на ухо баксы, как лечить пациента. Труднее всего было вызвать духов. Для этого лекари совершали обряд камлания. Предварительно баксы долго играл на кобызе.

«Зікір»  баксы использовали также для добывания информации своеобразным способом. Во время сеанса баксы трясется, производит звуки характерные для джиннов, «общается с ними, изгоняет их». Зикиры содержат различные сюжеты. Разыгрываемая сцена баксы могла создавать эффективное суггестивное обстоятельство, могла способствовать развитию гипнотических состояний у зрителей. Сам баксы глубоко убежден в существовании джиннов и путем  разыгрывания зікір мог вызвать самовнушение галлюцинации.

Появлению галлюцинаторных переживаний способствовали глубокая вера в существование демонов, эмоциональное и физическое напряжение в процессе камлания.  Зрители, верящие в «чудо», которое должен совершить баксы, находятся в мистико-магическом  настроении. Этому способствует монотонная  и ритмичная своеобразная музыка, исполняемая на кобызе. Чтобы привести себя в состояние экстаза, казахские баксы, как и шаманы всех среднеазиатских народов, не употребляли наркотиков, алкоголя и даже табака. Будучи в экстазе, баксы совершали осмысленные обрядовые действия. Именно в состоянии экстаза шаман совершал трюки, требующие четкости движений, волевых усилий, а порой  и гипнотического воздействия на окружающих.

Игра на кобызе была обязательным атрибутом лечебного сеанса баксы. Баксы, который не пользовался  игрой на кобызе, не имел авторитета у населения. Содержание зікір  занимает существенную роль в камлании баксы.

Ч. Ч. Валиханов рассматривал баксы как разновидность шаманов.  «Шаманы, - писал он, почитались как люди покровительствуемые небом и духом. Шаман – человек, одаренный волшебством и знанием, выше других, он поэт, музыкант, прорицатель и вместе с тем врач. Киргизы называют шамана бакши, что по-монгольски значит учитель, уйгуры бакшами называют своих грамотеев, туркмены этим именем называют своих певцов. Команы называли шамана – кам, так называют его и теперь сибирские татары».

Среди народа считалось, что баксы может стать не каждый, для этого надо иметь врожденные способности. Существовало поверье, что «баксылык» (способность стать баксы) возникает в том случае, когда в человека вселяются добрые духи – «ие» (хозяин, властитель).  «Ие», вселившись в человека, заставляет его стать баксы, в противном случае, этот человек заболевает болезнью «Баксы» - «иесі қысу», т.е. пыткой добрыми духами, за то, что человек не подчиняется их воле. Часто «ие» передается по наследству, лишь иногда у человека, не имевшем его у своих предков.

Некоторые становились баксы путем обучения  у опытных баксы. Чтобы доказать, что он стал настоящим баксы, претендент демонстрировал свои способности перед зрителями. Для этого он должен был мыть руки кипятком, лизать раскаленное железо, ходить босым и раздетым в сильный мороз. Если баксы после всего этого оставался невредимым, то считали, что ему покровительствуют добрые духи. Для большей убедительности баксы прибегали к помощи фокусов; вонзали себе нож в живот, глотали иглы, пропускали смычок кобыза через ребра.  «В Перовском уезде, - писал этнограф А.А Диваев, - нам пришлось видеть баксы, который поразительно хорошо знал чревовещание. Когда он приступал к вызыванию духов и уже находился почти в исступлении, до нас явственно стали доноситься хрюканье свиней, рычание и лай собак, ржание жеребца, блеяние ягнят».

Одна из главных особенностей более позднего казахского шаманства – его стремление приближения к исламу. К XIX веку из шаманского культа уже исчезли черты, явно противоречившие нормам ислама. Записанный В.В. Радловым отрывок баксы насыщен персонажами мусульманской мифологии. Сначала поклоняюсь богу, - пел баксы, - затем Мухаммеду. Первому мы  рабы, второму – последователи. Далее шаман упоминал «четырех друзей» ( т.е «праведных халифов»),  восемьдесят восемь шейхов (машайық), сто двадцать четыре (тысячи) пророков, святых Мекки и Медины. Казахские шаманы во время обряда обращались к Аллаху, к мусульманским святым. Присутствующие при совершении обряда должны были предварительно  сделать омовение, как перед мусульманской молитвой.

У казахских баксы, в отличие от шаманов других народов, не было специальной одежды. Особо не отличался их образ жизни от остальных. Обычно они имели семьи, вели свое хозяйство, шаманистическое занятие проводилось, как правило, по просьбе нуждающихся людей. Правда, встречались и странствующие баксы, одетые в лохмотья.

Тем не менее, у баксы имелись специальные средства для совершения камлании. Это музыкальные инструменты – кобыз, асатаяк, даңғыра – бубен. По народным преданиям все баксы поклоняются духу их предка «Коркуту», изобретшего кобыз.  Коркут (Хоркыт) – мифический первый шаман, певец и музыкант. Приписываемая ему могила была расположена на берегу Сырдарьи. На мифический характер Коркута указывают предания о его чудесном долголетии, казахские народные легенды. По одной из легенд Коркут  подслушал разговор шайтанов, которые обсуждали между собой, как нужно сделать кобыз. Он выполнил указания духов и сумел создать волшебный инструмент. Согласно другой казахской легенде, после смерти Коркута его кобыз был положен на его могиле и долго сам собой издавал печальные звуки. Коркут считался покровителем шаманов (баксы), которые нередко призывали его на помощь в своих песнопениях. Многие баксы во время камлания исполняли мелодию (кюй), которую будто бы впервые исполнил сам Коркут.

Баксы сочиняли музыку и стихи для сопровождения лечебной практики – зікір. Само по себе звучание кобыза оказывало на слушателей магическое действие. Баксы извлекал из инструмента завораживающие таинственные звуки, имитирующие голоса животных  или человеческую речь.

Значительным приобретением Областного этнографического музея в 2005 году стал музыкальный инструмент кобыз работы братьев Кулменовых из города Алматы. Этот инструмент является точной копией шаманского кобыза 17 века. Оригинал хранится как семейная реликвия и находится в селе Шелек Енбекши Казахского района. Кобыз экспонировался в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже. Инструмент изготовлен из сосны, нижняя часть корпуса из кожи, струны из конского волоса хвостовой части, смычок – из дуба и конского волоса.  На головке кобыза имеются металлические подвески, на дне корпуса – небольшое зеркальце.

Шаманы не хотели, чтобы кобыз стал широким достоянием народа. Они запрещали использовать этот инструмент на празднествах. Шаманы были заинтересованы в создании таинственности вокруг инструмента. С этой целью на кылкобызе навешивались металлические пластинки, перья филина, внутрь корпуса прикреплялись зеркала, насыпались бляшки и камушки, которые при потрясывании инструмента издавали дополнительные звуки. Кылкобызы народных исполнителей отличались от кобыза баксы отсутствием лишних предметов.

Шаманизм у нас практически ушел в прошлое как часть истории этноса.

В одной статье невозможно охватить все грани баксылык,  все положительные и отрицательные моменты, связанные с этим явлением. Теперь кобызы баксы можно большей частью увидеть в музеях. Но кобыз как музыкальный инструмент продолжает ласкать наш слух своим таинственным голосом.

Асылова Л. М.

«Деловой Усть-Каменогорск»,  2006., № 4