Национальный костюм древнего Китая, как один из элементов, составляющих историю и культуру каждой династии, стал своеобразной эмблемой китайской традиции. Взаимовлияние многих национальных культур в пределах китайского государства, контакты с соседними странами, иноземные вторжения – все это, в той или иной степени, отражалось в истории китайского костюма. С появлением каждой новой династии одежда претерпевала изменения и ярко отражала образ жизни, социальный статус, идеологию и понятия своего времени. В соответствии с занимаемым положением в иерархии знати, представителям аристократии и чиновникам полагались определенные облачения. В костюме военных и гражданских чиновников условно можно выделить основу, т.е.  минимум возможного костюма и «периферийные элементы» - аксессуары, как наносимые на одежду, так и одеваемые отдельно. В отличие от самой одежды, семиотический статус этих «периферийных элементов культуры» высок постоянно. Основа может существовать как минимум без аксессуаров, аксессуары же невозможны без базиса. К числу «периферийных элементов» можно отнести и пояс. Его цвет, материал и украшения отражали различия среди аристократии и чиновничества. С I тыс. до н э. в Китае застежка-крюк  является одним из распространенных типов мужских поясных застежек, которые имели разнообразные формы и богатый декор. Их изготавливали из нефрита и из металла, главным образом бронзы. Бронзовые застёжки-крюки могли инкрустироваться золотом, серебром, украшаться каменными вставками. Мода на крюки сохранялась при династиях Юань (1271-1368 гг.) и Мин (1368-1644 гг.). Таким образом, застежка-крюк имеет довольно продолжительную историю своего существования. Среди всего многообразия застежек «дайгоу» выделяются пряжки в виде фигуры фантастического существа с богатым декором, в котором главное место занимает рыба.

На территории Восточно-Казахстанской области, в окрестностях г. Зайсан в 2009 г. были найдены две бронзовые литые поясные пряжки типа «дайгоу», в виде дракона (рис.1). Находки были сданы в фонды Восточно – Казахстанского областного архитектурно – этнографического и природно – ландшафтного музея – заповедника (шифр в фондах – КП52-30763_/1,2).  Длина пряжек - 12,5 см, толщина 0,6 см, ширина в центре - 1,8 см, на концах – 0,9 см. Пряжка имеет вполне законченную скульптурную форму фантастического существа. Один конец пряжки отогнут на лицевую сторону крючком размером 1,4х1,2см в виде головы дракона, другой имеет форму раздвоенного рыбьего хвоста.

Голова дракона посажена на плавно изогнутую шею. Морда заужена к низу. На голове обозначены прижатые уши в виде неглубоких выемок овальной формы, обведенных по контуру узкой выпуклой линией. Рельефно показаны маленькие миндалевидные глаза, над которыми расположены дугообразные брови, сходящиеся на переносице и плавно переходящие в нос, от которого в разные стороны расходятся такие же дугообразные линии, обозначающие верхнюю половину рта. Далее линия рельефа плавно идет вдоль щек и соединяется с линией бровей, замыкая общий контур. Нижняя половина рта передана углубленной дугообразной линией идущей по всему периметру нижней части морды - от одного уха, к другому. Верхняя часть головы с боков слегка заужена, что придает ей заостренную форму. На лбу между бровями расположена небольшая шишка, высотой 0,2–0,3 см, возможно рог. Никаких дополнительных декоративных элементов на голове нет. Она четко отделена от «туловища», которое сплошь покрыто рельефным узором. Художественную композицию составляет профильное изображение рыбы, плывущей в волнах по направлению к хвосту. Сама рыба расположена в центре пряжки, её туловище овальной формы, массивная голова с выступающим «ртом» отделена от туловища глубокой косой  линией.  «Губы» заужены и вытянуты, очень напоминают нос дельфина. Глаз круглый, выпуклый, по контуру дополнительно обведен углубленной линией, усиливающей рельефность рисунка. На туловище мелкими рельефными ромбиками показана чешуя. Хвост широкий, раздвоен на две части. Закругленные хвостовые плавники имеют по три вертикальных валика.  Волны образованы тремя узкими рельефными линиями с плавными изгибами и закрученными в ажурные завитки. Они набегают друг на друга, сталкиваются и текут далее, вперед, изображая тем самым сплошной водный поток, который устремляется к широкому раздвоенному концу пряжки. Узкие горизонтальные рельефные линии, повторяющие форму хвоста и расположенные параллельно друг другу, как бы ограничивают и останавливают движение волны. Хвостовые плавники ассиметричны. Одна из половин больше другой, имеет загнутый, заостренный конец, подтянутый к верху.

Оборотная сторона пряжек гладкая, по центру расположен массивный штифт, с помощью которого пряжки крепились к основе. Основание штифта имеет вид круглого в сечении штырька d=0,6 см, высотой 0,5 см. На штырь «посажена» круглая, плоская шляпка d=1,75, толщиной 0,25 см, с ровной поверхностью. Поверхность пряжек покрыта темной патиной и местами слабым налетом коррозии зеленого цвета.

Прямую аналогию пряжке из Зайсанской котловины удалось найти на сайте американского INTERNET - аукциона «ebay», (рис.2) (http://www.ebay.com/sch/i.html?_kw=bronze+belt+hooks)

Крючки с декором в виде мифического существа с рыбой в лапах были обнаружены на территории Китая в провинциях Хэбэй, Шаньдун, Юньнань , Чунцин, Цзянсу, и, в основном, хранятся в местных музеях или в частных коллекциях. Получить более или менее достоверную информацию об этих находках весьма проблематично.

Ближайшими аналогиями пряжке из Восточного Казахстана являются несколько экземпляров датированных эпохой  династии Хань (206 г. до н.э-220 гг) - началом династии Западная Цзинь (265-316 гг). Одна из застежек хранится в Художественном музее «Метрополитен», США изготовлена из бронзы и богато инкрустирована  золотом, серебром, слоновой костью, имеет бирюзовые и нефритовые вставки (рис.3). Длина пряжки 12,4см, ширина 2,5см. Голова овальной формы, заужена книзу, в носовой части имеется сквозное отверстие. В глаза вставлены круглые камни зеленого цвета. Аналогичный камень закреплен на лбу по центру. Над глазами расположены дугообразные широкие брови, сходящиеся на переносице и «заштрихованные» косой насечкой. Уши показаны рельефным круглым завитком. Голова посажена на высокую изогнутую шею, которая отделена от туловища широким горизонтальным пояском - лентой или гривной. Фигура дракона сплошь покрыта рельефным ажурным орнаментом, дополнительно декорированным гравировкой и инкрустацией каменными вставками. В лапах в виде голов драконов существо держит рыбу. На туловище рыбы вместо чешуи изображен цветок лотоса. Голова рыбы показана широким рельефом с четко смоделированными губами. Хвост раздвоен, имеет острые концы, расходящиеся в стороны, покрытые узкими рельефными полосками. От туловища хвост отделен двумя горизонтальными валиками. Рыба обращена своей головой к хвосту дракона в большей степени, напоминающему трилистник, у которого к широкому центральному плавнику  с боков примыкают расположенные ассиметрично боковые плавники в виде круглых завитков со сквозными круглыми отверстиями в центре. С оборотной стороны пряжки, в центре находится большой штифт с круглой шляпкой. По периметру шляпки концентрическими узкими рельефными валиками выделена полоска. На внутренней плоскости по кругу нанесен орнамент в виде чередующихся круглых завитков и плодов «луковичной» формы (возможно лотоса или граната) зерна которых показаны белыми вставками в виде точек. В центре штифта - зеленый круглый камень. В верхней части фигуры дракона от штифта и до затылка широкой лентой, расположенной по центру нанесена надпись, состоящая из 13 символов, которая была прочитана следующим образом: "крюк духа военной силы, его рот держит жемчуг, его руки ухватили рыбу [возможно положение владельца] повысится до самого высокого". Расшифровка китайской каллиграфии выполнена Акико Иамазаки и Джерри Янгом. С оборотной стороны пряжка также полностью покрыта ажурным «облачно-волнообразным» орнаментом. Пряжка датирована III в. (http://www.metmuseum.org/collection/the-collection-online/search/49494)

Еще один экземпляр застежки «дайгоу» хранится в Лувре. Пряжка была опубликована Ростовцевым М.И. (рис.4). Она очень близка к застежке из музея «Метрорполитен». Отличие заключается в том, что дракон держит в лапах рыбу, туловище  которой сплошь покрыто косой ромбической сеткой – чешуей. Жабры рыбы показаны тремя широкими концентрическими рельефами полукруглой формы. В центре головы большой круглый глаз. Хвост отделен от туловища углубленной, горизонтальной линей. М.И. Ростовцев отмечает каменные вставки на лбу, в глазах, в отверстиях на месте ушей. К сожалению перевода надписи, расположенной на оборотной стороне нет. Зато, есть указание на то, что пряжка имеет парный экземпляр, который по указанию профессора Умегары находится где-то в Берлине. (Ростовцев, 1993, табл.VIII, рис.38, с.60,61)

Информацию и прорисовки еще трех «дайгоу»  удалось получить с сайта музея провинции Хэнань в Чжэнчжоу, Китай (рис.5,6,7) (http://english.chnmus.net/fortnightselection/node_4973.htm).

Данные экземпляры также находят множество общих признаков с застежками из Лувра и музея «Метрополитен», как в самой форме пряжек, так и в декоре. Трактовка головы общая для всех пряжек, включаю пряжку из Зайсана. Маленькая, зауженная к низу овальная голова, на лбу каменной вставкой или шишкой показан рог, уши круглые или овальные иногда со вставкой. На шее широкий поясок (гривна, лента), который отделяет верхнюю зону от туловища (средней зоны). Тело дракона богато украшено сложным рельефным узором, дополненным гравировкой, каменными вставками и слоновой костью. На застежке из Зайсана все свободное пространство заполнил «водный» узор, который присутствует и на других экземплярах и сочетается, а иногда и можно сказать трансформируется в другой также достаточно популярный «облачный орнамент». Облачно- водяной орнамент, заполняя пустые участки, объединяет все элементы и мотивы в единое целое и увеличивает выразительность композиции. Аналогичный «водный» узор присутствует на зеркалах с изображением рыб, датированных временем династии Цзинь (1115-1234гг), где рыбы по своей иконографии также близки рыбам на застежках «дайгоу». Зеркала с изображением рыб достаточно популярны. Они известны в Китае и Корее (Шэнь Цун-вэнь, 1959, № 80, №66; Тё: сэн косэки дзуфу. 1932, № 3881,3882.) Бронзовые зеркала с изображением двух карпов известны в памятниках приморских чжурчжэней. На Ананьевском городище в жилище №4 и два зеркала в составе клада зеркал в долине р. Тигровой, у с. Хмельницкое  (Шавкунов Э.В.,1990, табл.63, рис 1; табл.62(2); табл.61 (6)). В собрании Минусинского музея хранится несколько экземпляров бронзовых зеркал с изображением двух рыб, принадлежащих к трем различным вариантам по классификации Лубо-Лесниченко Е.И. (№5060 – обнаружено у с. Очуры; № 5061 – с. Шошино; 35059  – с. Курагино; №5063 – дер. Каменка; № 5059 – с. Бейское; №5062 – с. Тесинское). Один экземпляр хранится в Археологическом музее Томского государственного университета  (№3305). Зеркала датированы XI-XIII вв. (Лубо-Лесниченко Е.И., 1975, с.55-56, рис.56)  Данный сюжет был знаком и населению Прииртышья в IX-XII вв., о чем свидетельствует бронзовое зеркало с изображением пары рыбок в растительных завитках из Ждановского могильника, к.14. (Арсланова Ф. Х., 1968, рис. 135). Еще одной категорией предметов из средневековых погребений Прииртышья,  на которых представлены рыбы, являются рыбообразные амулеты с растительным орнаментом на поверхности: Трофимовский мог.1, к.13 (Агеева Е.И., Максимова А.Г, 1959, с.48, рис.2); Бобровский могильник, к.4, погребение 7 (Арсланова Ф.Х.,1968, рис. 188); могильник Зевакино, к.146, п.1; Карашат I, объект 22, погребение 1 (Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС. Алма-Ата, 1987, рис 102(1)). Приведенные аналогии и параллели позволяют датировать застежку «дайгоу» из Восточного Казахстана IX-XIIвв.

Важным элементом на пряжках данного типа, датированных периодом династии Хань, является наличие благопожелательных надписей в сочетании с орнаментом в виде растительных побегов, облачных и водных завитков. Орнамент настолько сложен, что трудно понять, где заканчивается один и начинается другой. Интересен тот факт, что традиция размещать надписи на бронзовых предметах присутствует в тюркской культурной среде, в частности на зеркалах. Известно несколько экземпляров зеркал с руническими надписями азиатского региона (Рыгдылон Э.Р.,1951, рис.4-9, с. 116-120). Два зеркала происходят из Восточного Казахстана. Руническая надпись из 14 знаков присутствует на зеркале 8-лопастной формы с изображением четырех уток в окружении пчел и цветочных пальметт из Урджара. Зеркало датировано А.Н. Бернштамом VII-Xвв – династия Тан (Аманжолов А.С, 2003, с.199-200) Еще одно зеркало из Зевакинского могильника, кургана 146, датированное IX-X вв содержит руническую надпись состоящую из 31 знака, (Арсланова Ф.Х., Кляшторный С.Г., 1973, с. 312). Еще одним объединяющим моментом на всех ханьских пряжках является достаточно своеобразная трактовка хвоста в виде трилистника с круглыми боковыми «плавниками». Хвост пряжки из Зайсанской котловины в большей степени напоминает хвост рыбы.

Яркой отличительной чертой драконов на застежках «дайгоу» является то, что существо изображено «лежащим на спине» с приподнятой головой, держащим в лапах на брюхе большую рыбу. Многочисленные изображения драконов на зеркалах, как правило, выполнены в профиль. Возможно, что это объясняется плоской формой самого предмета. Следует также заметить, что на зеркалах драконы более разнообразны по своему виду, позе и сопровождающим художественным образам и декоративным элементам.

Морфологический анализ дает возможность максимально рассмотреть аспекты семиотики в декоре пряжек через глубокий смысл изображенных образов и мотивов (семантику), композицию и внутреннюю иерархию элементов (синтаксис, отношение знака к знаку) и, наконец, отношение образов (знаков) к человеку (прагматика). В декоре пряжек, безусловно, преобладает орнаментализм особенность которого заключается в том, что он не существует в виде самостоятельного произведения, а неразрывно связан с вещью. С другой стороны орнамент представляет собой достаточно сложную структуру, состоящую из упорядоченного сочетания более простых частей и составных мотивов. В результате между знаком и предметом устанавливается неразрывная связь, в которой знак обозначает и одновременно созидает сам предмет. Символическое значение становится столь же важным, как и эстетическое.

Центральное место в декоре пряжек занимает образ мифического существа – дракона, довольно противоречивого существа в китайской мифологической и культурной традициях. Ученый ханьского времени Ван Фу (王符, 78-163 года) сделал описание дракона в котором указывает на необходимость строго учитывать «три соединения» - в направлении от головы к плечам, от плеч к груди, от груди к хвосту и «девять анатомических подобий».  На своей голове дракон  имеет нечто, похожее на широкий выступ - гребень, который называется «чиму» (尺木). Если у дракона нет «чиму», он не может подняться в небеса. Этот гребень он «занял» у петуха и не отдал  (Эберхард В., 1977, с.56). Аналогичные требования к изображению дракона повторяются в трактате XIв. «Записки о живописи: что видел и слышал» китайского мастера Го Жо-сюя, где он также указывает на необходимость предельно полно выражать великолепие его изгибов, щетину, гриву и волосы (Го Жо-сюй, 1978, с.37). Что касается девяти подобий (сходств) существуют их различные варианты. Рога дракона – как у оленя, голова – как у верблюда (лошади), глаза – как у демона, его шея и туловище – как у змеи, покрыто чешуей с гребнем на спине, которые по строению и твердости подобны щиту черепахи. Брюхо дракона – как у моллюска, его чешуя – как у карпа, когти – как у орла (сокола, хищной птицы), подошвы (лапы)– как у тигра, уши – как у быка, хвост – как к змеи (Яковлев Л.М., 1946, с. 19). Встречается описание дракона, имеющего атрибуты остальных 11 знаков китайского 12-летнего цикла - усы крысы, рога вола, когти и зубы тигра, брюхо кролика, тело змеи, ноги лошади, бороду козла, находчивость обезьяны, гребень петуха, уши собаки, морду свиньи. В описании драконов отмечается, что он слышат звуки не ушами, а рогами и имеют 117 чешуек из которых 81 чешуйка янская, 36 – иньские. Здесь видна явная нумерологическая составляющая: кратность 9, одному из основополагающих чисел в китайской культуре: 9х9=81, 9х4=36; нечетные числа символизируют ян, и четные – инь.

Китайский дракон  - существо в китайской мифологической и культурной традиции довольно противоречивое. На протяжении веков дракон - Лун был символом китайского императора, власти и государства. Однако, даже сами китайские исследователи признают, что далеки от однозначной трактовки всех моментов, связанных с драконом. В наиболее ранних преданиях и легендах содержатся сведения о четырех драконах-императорах – божественных правителях четырех морей: Гуан-дэ-Восточного моря, Гуан-ли – Южного, Гуан-жун-Западного и Гуан-цзэ-также Западного. Помимо исполнения своей основной функции – управления океанами и морями, четыре брата-дракона повелевали облаками и дождями и могли насылать потопы. Главным среди них считался старший брат Гуан-дэ, которого также звали Лунван. Ему подчинялись бог грома Лэйгун, богиня молнии Дянь-му, владыка дождя Юйши и бог ветра Фэнбо. Представление  о драконах четырех морей получило развитие в даосской мифологии, а в буддийской традиции их стало восемь или по другим источникам десять. Кроме Лун-вана и его братьев существовало бесчисленное множество других драконов-страж востока (Цин-Лун), юга (Чжуняо), севера (Сюань-ю) и запада (Бай-ху). Драконы-божества Луны различались по своему виду. Среди них были  цзяо – чешуйчатые, ин – крылатые, цю – рогатые, чи – безрогие (Терентьев-Катанский А.П., 1971, с.120) Небесные драконы - Тин-Луны защитники обители богов и императора, жили на вершинах гор и были желтого цвета с огромной, золотистой гривой. Это высшая категория божественных драконов. Они обладали способностью подниматься на небо. Двукрылый дракон Ин-Лун, служил Небесному владыке и ведал дождями, а также помогал устранять последствия потопов. Божественный дракон Шен-Лун, управлял ветром, тучами и дождем. У него не было крыльев, а сам он похож на огромную змею с красными и голубыми полосами. Чанг-Луны – великие драконы, повелители рек. Это были кроваво-красные змеи, чья грива достигала невероятных размеров. Драконы земли Тай-Луны, управляли водой, определяли направление и глубину рек, но потеряли свою способность подниматься на небо. Подземные драконы - Фу-Тсан-Луны и Пан-Луны. хранители сокровищ и кладов, стражники потаенных мест, оберегали сокрытые в земных недрах драгоценные камни и металлы. Они были похожи на змей и так же, как и змеи, сбрасывали кожу (Яковлев Л.М., 1946, с.20). Это далеко не полный перечень китайских драконов, из которого ясно, что дракон – это центральное, главное божество, способное проявляться в разных формах. Наверное, отсюда и столь богатая иконография данного художественного образа на изделиях из бронзы.

Наряду с драконом в декоре пряжки особое место занимает рыба. Художественная трактовка, выразительность отдельных элементов  достаточно реалистично передают признаки карпа.

Символика священной рыбы «Тай» (карпа) в китайском изобразительном искусстве имеет глубокие легендарные корни. Первая версия основана на естественных особенностях поведения карпа в природной среде. Это очень жизнестойкая рыба, она может преодолевать огромные расстояния и колоссальные препятствия в поисках еды и продолжения рода. С этими выдающимися качествами и связана самая популярная легенда, согласно которой карп настойчиво плывет против течения, преодолевая бурные потоки Желтой реки и водопады к символическим «Вратам дракона». Благодаря своему огромному упорству и целеустремленности он перепрыгивает их, превращается в дракона и поднимается в небо. Находясь в процессе перерождения, карп обладает головой дракона и телом рыбы. В этом качестве карп символизирует упорство, настойчивость, способность преодолевать трудности и преграды в достижении поставленной цели, поэтому он еще и символ успеха, победы над обстоятельствами, силы духа и военной славы. В представлениях китайцев человек в течение жизни проходит через множество рубежей или критических моментов - «гуань». Но особенно легенда превращения простой рыбы в мощное и грозное животное была близка людям, стремящимся к более высокому социальному положению, к особым, порой честолюбивым целям.  В Китае строгая иерархия класса чиновников первоначально была организована в систему девяти рангов, а с эпохи Суй и до заката династии Цин в экзаменационную систему кэцзюй, обеспечивавшую доступ в государственный бюрократический аппарат Китая. Существовали строго разработанные процедуры проведения государственных экзаменов и очень жёсткие требования к лицам, проходящим это испытание. Для получения должности чиновнику необходимо было пройти сложные многоступенчатые испытания. При династиях Мин и Цин они делились на следующие категории: туншэнши, сянши, хуэйши, дяньши. Экзамены туншэнши проводились раз в год в уездных центрах. В случае успешной сдачи этих экзаменов испытуемому присваивалось звание «шэнъюань» и предоставлялось право участвовать в следующих экзаменах – сянши, которые проводились в административных центрах провинций раз в три года. Сдавший их, получал звание «цзюйжэнь» и мог участвовать следующей категории испытаний – хуэйши. Для этого приходилось добираться до столицы, где хуэйши проводились также раз в три года. Те, кто выдерживал это испытание, назывались «гуншэн», и перед ними открывалась возможность раз в три года попытаться сдать главный экзамен – дяньши, который проходил в императорской резиденции. Пройдя и это испытание, человек приобретал учёное звание «цзиньши» и право поступить на государственную службу. Каждая следующая категория экзаменов была сложнее предыдущей, и подавляющее большинство соискателей не проходило даже первую ступень. А уж осилить всю «лестницу» государственных экзаменов и получить хорошую должность в имперском чиновничьем аппарате удавалось лишь единицам, причём они достигали этого, как правило, в уже далеко не молодом возрасте. Успешная сдача всей серии экзаменов обеспечивала кандидату должность в корпусе высших чиновников. Система девяти рангов классифицировала гражданских и военнослужащих всех уровней. Чиновники прямого подчинения Императору именовались «Первым Рангом», а провинциальные, соответственно, спускались до 9-й ступени. Кроме того, существовало дополнительное деление девятого ранга на «чжэн» (正, zheng), «цун» (從, cong), «шан» (上, shang) и «ся» (下, xia).

Вторая легенда о карпе связана с даосским святым Цинь гао, который сидел на берегу большого пруда, созерцал водную гладь и наблюдал за рыбами. Пруд был красивым и широким. Вдруг старцу захотелось переправиться на другой берег. Он попросил рыб перевезти его, но они были заняты своими делами и только карп вызвался помочь ему. Цинь-Гао сел на карпа и они поплыли. Рыба плыла так спокойно и неторопливо, что мудрец начал терять терпение. Однако мудрость старца подсказала ему, что тот, кому оказали одолжение, не должен предъявлять претензий и жаловаться на неудобства. Когда карп, наконец-то, доплыл до противоположного берега, Цинь – Гао понял, что прошло 100 лет и в мире все изменилось.  Любознательный старик захотел получить новые знания и поделиться со своими современниками. Он усердно познавал все новое, проявляя терпение и настойчивость. Цинь - Гао вернулся на берег озера, снова сел на карпа и поплыл обратно в прошлое, чтобы рассказать людям какое будущее их ждет. Пока они плыли, снова прошло 100 лет, и мир опять поменялся. Мудрецу пришлось вернуться и собрать новые знания и достижения. Снова он отправился к другому берегу, чтобы напомнить людям  то, что они забыли или потеряли в прошлом. И опять переправа длилась сотню лет….Так мудрец пересекает реку времени и по сей день, но никак не может предупредить человечество о грядущем. Считается, что только рыба карп может пересечь границы времени и поведать о путешествиях Цинь – Гао и его открытиях, но рыбы не умеют говорить или люди разучились слушать. В чтении орнамента одним из способов выражения является способ двойного прочтения, построенный на звуковом совпадении. В символике карпа омонимический аспект проявляется в том, что иероглиф для рыбы читается как «юй». Иероглиф, обозначающий слово «излишек», также произносится как «юй», по этой причине символ рыбы используется для обозначения самых благоприятных категорий, имеющих отношение к достатку, да ещё и с излишком. Слово карп - «ли» так же произносится, как «выгода, прибыль», «сила, мощь». Кроме того, карп - символ гармоничных отношений в брачном союзе и многочисленности потомства.

На зеркалах и застёжках иконографически близки не только изображения рыб, но и волн. В представлениях древних китайце началом жизни является единство двух противоположных сил: Неба и Земли. Конкретным выражением их слияния был дождь. Отсюда волны, облачные ленты и спирали — символы грома и молнии, а  образ дракона — символ повелителя дождя, плывущего в волнах или парящего среди облаков и в то же время объятого пламенем.  Как явление природы облака переменчивы и связывались с предзнаменованиями. Облачный узор при династии Хань становится популярным и самым важным из узоров. При династии Тан получает распространение узор плывущих облаков, который происходит от более древнего орнамента с фигурами безрогого дракона и птиц. Появляется узор «облака и цветы», в котором четко различается изображение стебля и цветка (листа) в виде облака. В семантике такого узора проявляется созвучие слов «облако» и «удача» - юнь. Поэтому облако стало символом счастья и удачи. В дальнейшем появились более сложные облачные мотивы – «летящее облако», «неподвижное облако», «собирающиеся облака» и т.д., отражающее богатство и разнообразие существующих в природе облаков. Водный орнамент также является очень популярным в искусстве Китая. Водя как  источник жизни, в семантике узора означает святость и чистоту. В зависимости от её состояния появились и разные виды данного мотива. Вода может журчать, волноваться, быть ровной или напротив безостановочно бегущей. Переменчивость воды обусловила множество вариаций данного орнаментального мотива, богатство значений и смыслов (Тянь Хэ, 2011, с.176).

На одной из пряжек (музей «Метрополитен») на рыбе изображен цветок лотоса. Лотос – нежный и светлый цветок, произрастающий из тины и ила к поверхности воды, раскрывающий над ней свой бутон для китайцев является символом чистоты, совершенства и созидательной силы и символизирует нравственно чистого человека, благородного ученого, стойко проходящего через грязь и соблазны, окружающие его в жизни.

Художественная композиция на пряжке вполне могла определять либо статус человека, либо его место в служебной карьере. К сожалению, на данном этапе пока сложно достоверно определить к какому классу чиновников – гражданских или военных мог относиться владелец пряжки. Хотя, принимая во внимание пожелания достичь самых больших высот, проявляя настойчивость, мужество и терпение, переданные с помощью отдельных образов и мотивов, можно предположить, что человек уже имел определенный уровень. В то же время, не исключено, что эти пожелания могут трактоваться и как стремление человека обрести духовную силу и чистоту, познать философию и глубину смысла жизни. Такая задача куда более сложная и такая пряжка становится уместной на поясе подвижника, выполняющего духовную миссию. Безусловно, рассмотреть все аспекты и проблемы, которые возникают при изучении предметов декоративного искусства в одной статье просто, невозможно. Однако, вполне реально наметить основные направления для дальнейшего изучения такой категории предметов, как застежки «дайгоу».

Г.Г. Петенёва

Восточно – Казахстанский областной архитектурно – этнографический и

природно – ландшафтный музей – заповедник,

г. Усть – Каменогорск, Казахстан

 

 

 

 

 

1. Агеева Е.И., Максимова А.Г. Отчет Павлодарской экспедиции 1955 г. // Тр. ИИАЭ АН Казахск.ССР. Т.7 (Археология). - Алма – Ата, 1959.  - С. 32-58.
2. Аманжолов А.С. История и теория древнетюркского письма. - Алматы: Мектеп, 2003 – 368 с.
3. Арсланова Ф. Х. Памятники Павлодарского Прииртышья (VII-XII вв. ). // Новое в археологии Казахстана. Алма - Ата, 1968. - С. 98-111.
4. Арсланова Ф.Х., Кляшторный С.Г. Руническая надпись на зеркале из Верхнего Прииртышья. // Тюркологический сборник 1972 г. М.: - 1973- С. 306-315.
5. Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС. Алма-Ата: Наука, 1987. – 278 с.
6. Го Жо-сюй. Записки о живописи: что видел и слышал. - М.: Наука, 1978. - 237с.
7. Лубо-Лесниченко Е.И. Привозные зеркала Минусинской котловины. К вопросу о внешних связях древнего населения Южной Сибири. М., -1975. - 170 с. + 109 илл.
8. Ростовцев М.И. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль. // ПАВ. – 1993. - №5. - С. 57-75.
9. Рыгдылон Э.Р. Китайские знаки и надписи на археологических предметах с Енисея. // Эпиграфика Востока. V. - М.-Л.: 1951.- С. 113-120.
10. Терентьев – Катанский А.П. Китайская легенда о драконе. //Страны и народы востока. Вып.11. Страны и народы Центральной, Восточной и Юго – Восточной Азии. - М.: Гл. ред. вост. лит. 1971. - С. 119-126
11. Тё: сэн косэки дзуфу. (Иллюстрированный перечень древних памятников Кореи), Токио, 1932.
12. Тянь Хэ. Семантика традиционного китайского орнамента. // Общество. Среда. Развитие. (Terra Humana) – 2011, №1, с. 173-178.
13. Шавкунов Э.В. Культура чжурчжэней – удигэ XII-XIII вв. и проблема происхождения тунгусских народов Дальнего Востока. - М.: Наука, 1990. – 282 с.
14. Шэнь Цун-вэнь. Тан Сун тун цзин (Бронзовые зеркала периодов Тан и Сун.), Пекин. 1959.
15. Эберхард В. Китайские праздники.- М.: Наука, 1971. – 128 с.
16. Яковлев Л.М. Дракон (Этнографический очерк). // Записки Харбинского общества естествоиспытателей и этнографов. - Харбин, 1946, №1. - С.20-24.
17. http://www.ebay.com/sch/i.html?_kw=bronze+belt+hooks. Адрес сайта американской компании «ebay».
18. http://www.metmuseum.org/collection/the-collection-online/search/49494. Адрес сайта Художественного музея «Метрополитен».
19. http://english.chnmus.net/fortnightselection/node_4973.htm . Адрес сайта музей провинции Хэнань.

Рис.1. Бронзовая пряжка из Зайсанской котловины (случайная находка). Фонды Восточно-Казахстанского областного архитектурно-этнографического и природно-ландшафтного музея-заповедника, г. Усть-Каменогорск.

Рис.2. Бронзовая пряжка, Китай. Сайт американского INTERNET-аукциона ebay

 

 

Рис.3. Пряжка из собрания Художественного музея «Метрополитен», США

 

 

Рис.4. Пряжка из собрания Лувра, Франция (опубликована М.И. Ростовцевым, 1929 г.)

Рис. 5. Пряжка из провинции Хэбэй. Рис.6. Пряжка из провинции Чунцин. Рис.7. Пряжка из провинции Цзянсу (прорисовки взяты с сайта музея провинции Хэнань в Чжэнчжоу)

 

Статья опубликована в:

Материалы Международной научно – практической конференции «Маргулановские чтения-2014», посвященной 110 – летию академика А.Х. Маргулана,

3-5 декабря 2014 г. Алматы-Павлодар - 2014. – 514, с. 401-412.

< Предыдущая		Следующая >