К исследованию данной темы автора побудило изучение коллекции кирилловских памятников XVII – XX вв. из фондов музея-заповедника для воссоздания более точной картины их использования на территории края в связи с их преобладанием в старообрядческой среде.

С помощью ряда архивных документов Лениногорского филиала ГАВКО¹ и результатов экспедиций Восточно-Казахстанского областного музея-заповедника за 1973 – 2008 годы попытаемся проследить историю старообрядческих беспоповских общин г. Риддера.

Город возник в 1786 г. как рабочий поселок Риддерск² в связи с освоением рудника, названного в честь его первооткрывателя Ф.Ф.Риддера.³ Образовался из заводских крестьян различных селений Алтайского округа, которые были приписаны к открытым в этой местности рудникам для исполнения необходимых работ.⁴ Расположен в западных предгорьях Алтая, на территории исторически сложившейся, как главный район первоначального поселения «поляков»⁵ - русских староверов, живших ранее в Польше, позднее поселившихся на Алтае в долине реки Убы, в большинстве своем относящихся к поморскому законобрачному согласию6 - одному из крупнейших и влиятельнейших в крае толков старообрядчества.⁷

По описанию М.Швецовой, с 1799 г. по 1867 г. вокруг Риддерска выходцами из коренного польского селения Секисовское тогдашней Владимирской волости, основанного во время правительственной колонизации края в 1760-е годы, было сформировано шесть поселений Риддерской волости Змеиногорского округа: Черемшанка, Бутакова, Поперечная, Стрежная, Пихтовка и Орловка.⁸ В конце XIX в. жители этих селений – крестьяне, почти все исключительно потомки поляков, включились в новый этап освоения более труднодоступных мест верхнего течения реки Убы, которые до тех пор продолжали оставаться необитаемыми. Одной из главных причин ухода из больших сёл, повлиявших на переселение, были безземелье⁹ и периодические гонения на старообрядцев. Желание жить самостоятельно, не платить налоги от своих доходов в государственную казну побуждало их уходить с обжитых мест в более высокогорные лесные дебри. Расселение происходило небольшими заимками и ''посельями'', представляющими собой хозяйственный комплекс одной или двух родственных семей. Большинство заимок получили названия по фамилиям первых поселенцев, пришедших на Убу еще при крепостном праве. К 1930 году в 160-ти - 260-ти километрах от устья Убы имелось более 50 заимок.¹⁰

Наиболее интенсивно процесс заселения данной местности старообрядцами происходил после издания в 1905 г. Указа императора Николая II "Об укреплении начал веротерпимости", позволяющего староверам не только открыто исповедовать веру отцов, но и осуществлять строительство обителей для монашеского общежития и молелен, являющихся центрами религиозной жизни старообрядчества. Закон "Положения о старообрядческих общинах", изданный в 1909 г. и окончательно утвержденный в 1913 г., способствовал созданию благоприятной обстановки для налаживания религиозной жизни старообрядчества в крае.

Своеобразным очагом старообрядческой культуры, вокруг которого концентрируется жизнь всех обитателей края, становится женский поморский монастырь, известный под названием Покровский. Монастырь имел огромное влияние на жизнь староверов в крае. В нем готовили уставщиков и духовных отцов – настоятелей беспоповского поморского согласия для жителей Убы и Бийско-Барнаульского уезда. Учащихся обучали церковной грамоте, богослужению, крюковому пению. В поисках приюта и защиты от зла людского и ударов судьбы сюда съезжались все нуждающиеся. Монастырь жил полнокровной жизнью. В неустанных трудах и молитвах проводили жизнь монахини (Фото 1). К концу 1920-х годов их было уже 60 человек.¹¹

1928 год, ознаменовавшийся началом коллективизации и борьбы с кулачеством в крае, стал переломным в жизни монастыря и его обитателей, да и всего старообрядчества на Убе. С 1929 г. происходит массовое закрытие сельских церквей в крае¹², передача зданий в ведение сельсоветов для использования их под культурно-просветительные учреждения, начинаются репрессии против крестьянства. Это вызвало большую миграционную волну среди населения. Боясь раскулачивания, люди бросали обустроенные заимки и уезжали в Сибирь, в Красноярский край, в частности на золотые прииски в п. Ольховка, в город Минусинск, где находили временный приют в женском монастыре, основанном в 1914-1915 гг. В.И.Егоровым. Не избежали этого и монахини, жившие в монастыре. Многие из них были посажены в тюрьмы. По рассказам старожилов во время разорения края монахини прятали в каменных россыпях по Убе самое ценное, что у них было: иконы, книги и др. Отдельные культовые предметы раздавали людям, имеющим отношение к монастырю.¹³ В статье А.Безгодова сообщается о том, что «игуменья Ирина отдала всем насельницам по иконе и скитскому покаянию, чтобы они, разойдясь по домам, не оставляли молитвы. Старицы все горько плакали, не хотели покидать обитель. В монастыре заранее были вырыты ямы, в которых схоронили имущество: зерно, воск, книги, иконы».¹⁴

С 1943 г., в последнее десятилетие жизни И.В.Сталина, начинается общее возрождение жизнедеятельности Русской Православной Церкви. От 28 ноября 1943 г. вышло Постановление Совета Народных Комиссаров СССР № 1325 «О порядке открытия церквей»,¹⁵ которое, по сути дела, касалось только церквей официального православия. В середине 1940-х гг. в г. Лениногорске и его районе официально действующих церквей, а также закрытых молитвенных зданий кроме русской православной церкви не имелось.¹⁶ Верующие граждане вынуждены были свои молитвенные собрания и культовые богослужения производить в обыкновенных частных домах, группируясь небольшими ячейками.¹⁷¹⁸ Несмотря на неоднократные распоряжения Облисполкома, этот период отмечен широким распространением нелегальных богослужений в домах верующих и даже специально приспособленных для этой цели помещениях, что категорически запрещалось властями. По требованию Облисполкома немедленно закрывались все нелегальные общины. Религиозная община не имела юридических прав, поэтому не могла заключать договора о покупке зданий с организациями или лицами, а также принимать уставы общины. Вопрос о предоставлении здания и регистрации общины можно было решить только через Облисполком на основании Постановления Правительства..¹⁹ Ходатайства уполномоченных представителей верующих по открытию церквей из-за несоблюдения требований к предоставляем сведениям, чаще всего отклонялись. Организация и регистрация старообрядческих общин вовсе не допускалась.²⁰ Тем не менее общая ситуация в плане религиозных дел этого периода благоприятно отразилось на распавшейся поморской общине Риддерского края. Монахини, сосланные за свою веру в 1930-е гг. в Сибирь и отсидевшие в тюрьмах от двух до семи лет, а вместе с ними и репрессированные крестьяне, стали возвращаться в родные края и селиться в окрестностях бывшего монастыря на заимках, входивших в состав Лениногорского горисполкома. В конце 1930-х – 1940-е гг. монахини, приехавшие с Урала, селились на Мальцевском ключе. Из опроса информаторов известно, что в 1940-е гг. наставниками на Убе были: Виналий Иларионович Гусляков, 1898 г.р. (Гуслякова заимка), Иларион Кузьмич Немцев (Немцева заимка, в 40 км. ниже Гусляковки), Иван Немцов (с. Чесноковка), Карп Федоров (Сучья дыра) и др.²¹

К концу 1940-х годов, несмотря на запрет властей, по области участились факты покупки верующими домов, что фактически являлось самовольным открытием молелен. Согласно специальным указаниям Совета Министров Казахской ССР от 4 октября 1947 г. приобретение (купля) зданий для открытия молитвенных домов было строго запрещено.22 Церковные общины при купле и аренде строений пользовались ограниченным правом юридического лица, поэтому приобретать в собственность здания путем покупки, постройки или аренды для церковных и жилищных нужд могли только с разрешения уполномоченного Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров Каз.ССР. При отсутствии такого разрешения акты и договора купли, продажи, аренды и т.д. местными Советами не могли регистрироваться.²³ Общины в свою очередь были предупреждены о запрещении сборов без разрешения уполномоченного Совета Министров СССР по религиозным вопросам. Тем не менее, религиозные обряды совершались в открытой форме, а религиозные настроения по сравнению с военными годами не снижались. Об этом говорит настойчивость и требовательность в открытии молитвенных домов со стороны верующих.²⁴ В подтверждение этому можно привести архивный документ от 1 декабря 1947 г., в котором говорится о заключении договора между Санаровой Екатериной Антоновной, проживающей по ул. Промышленная, дом № 9 и старообрядческой общиной в количестве 22-х человек в лице попечителя гражданина Каверзина Якова Артемьевича о сдаче в аренду ее дома под моленную сроком на один год до 1 декабря 1948 г.²⁵ 30 января 1948 г. помещение было обследовано городской пожарной командой № 136 и выдана справка старообрядческой общине о том, что помещение не опасно в пожарном отношении и разрешено для открытия моленной.²⁶ В апреле 1948 г. от верующих старообрядцев г. Лениногорска, насчитывающих по своим записям уже 50 человек, служитель культа – Слюсарев Иосиф Ферапонтович, в Исполком Восточно-Казахстанского Облсовета Депутатов трудящихся поступили данные с просьбой разрешить совершение религиозных обрядов (посты, крестины, похороны и т.д.). Из другого архивного документа 1948 г. мы узнаем, что в исполком Горсовета г. Лениногорска обратились представители группы старообрядцев с просьбой зарегистрировать их двадцатку с тем, чтобы возбудить ходатайство перед Облисполкомом о регистрации религиозной общины.²⁷ Точных данных о размерах богослужений на конец 1940-х гг. по г. Лениногорску не имеется, т.к. данные о посещаемости и обрядах от незарегистрированных общин в исполком Горсовета не поступали.

Такая ситуация продолжалась до прихода к власти Н.С.Хрущева, после чего она еще более ужесточилась по отношению к деятельности религиозных общин. Прихожане поморской общины с горечью вспоминают о том времени, когда они были учениками и с них срывали нательные кресты, надевали галстуки, насильно загоняли в комсомол, дразнили кержаками и т.д.²⁸ По-прежнему на моления собирались по большим праздникам в разных концах города, объединяясь в группы по 5-6 человек из соседних домов или квартир. В каждом районе г. Лениногорска были свои наставники, по причине гонения, не имевшие возможности купить здание под молитвенный дом: в районе Гавани - Акиндин Афанасьевич Рукавишников;²⁹ на 2-м районе - Дмитрий Кондратьевич Васильев; в других районах - духовные отцы Давыд Васильевич, Федот Никифорович, Поликарп Антонович, Лукиян Никитович Шишкин, Фотий Иванович Васильев, братья Федоровы: Сисой Карпович, Дорофей Карпович, Антон Карпович.³⁰ Беспоповцы одной из таких групп в 1958 г. все-таки купили дом в районе Таловки,³¹ в котором не имели возможность устроить божницу и выставлять иконы. Во время моления окна закрывали одеялами, но, несмотря на тщательные предосторожности, собиравшихся все же разогнали.³²

Религиозная жизнь на заимках в 1960-х гг. шла своим чередом. В Покровской обители Гуслякова ключа проживали бывшие монастырские насельницы: самая грамотная из них - игуменья Мастридия³³ и матушка Надежда (Фото 2) - тетка старейшего жителя села Назария Тимофеевича Гуслякова, «корнями своей родословной уходящего ко времени заселения этих мест и основанию села». На Казанцевой заимке жили монастырские инокини Акилина, Елена (родная мать Акилины), Афанасия Ступина, которая была старшей среди них, и приезжая с Кубани, из Белореченска³⁴ Мелания. На Ермолаевой заимке жили инокини Клавдия, Евникия, матушка Зинаида.³⁵ Многие монахини приехали на Убу из разных мест уже после закрытия монастыря, прослышав, что здесь живут монастырские матушки, «просились к имя» и «были приняты в веру здесь»: Матрена Евсеевна Сизикова и Евлампия - с Кургана, Фомаида - из г. Грозного, Манефа³⁶ - с Урала и др. Монахини с разных заимок общались между собой, ездили, друг к другу в гости, собирались вместе на религиозные праздники. В хозяйстве они держали лошадей, ставили сено в стога. В будни ели постную пищу. Местные жители опекали их, помогали, чем могли.³⁷

В конце 1970-х гг. приехавшая с Украины и принявшая постриг Мелания, купила на 6-ом районе Лениногорска дом, где организовали обитель,³⁸ ставшую преемницей разрушенного в 1930-е годы женского поморского Покровского монастыря на Убе. Со временем туда переехали другие матушки, жившие на заимках вокруг Лениногорска (Фото 3).

В последующие годы до конца своих дней руководителями поморской обители г. Лениногорска были матушки Афанасия и Павла.

К началу 1980-х годов многие деревни и заимки уже перестали существовать, старики умерли, часть из них уехала в Россию к детям. Состояние старообрядчества в них говорило об его упадке.³⁹ Село Гусляковка к этому времени состояло всего из нескольких домов, в которых проживали все те же старейшие жители: Гусляков Назарий Тимофеевич и матушка Мастридия, которая уже ни с кем не общалась.⁴⁰ В с. Карагужихе поморцев, состоящих в приходе, насчитывалось восемь человек, стариковцев – немногим больше десяти. К примеру, в 1986 г. на праздник Святой Троицы на службу в молельный дом пришли только три человека, остальные не смогли это сделать по состоянию здоровья, т.к. в приходе значились только люди преклонного возраста.⁴¹ В селе Ермолаевка, живя по своим домам и собираясь на моленья, монашествовали 3-4 старушки, наставником у которых был Гилев Пимин Евсеевич.⁴²

В 1980-е годы в г. Лениногорске по Филипповскому переулке жили 4 монахини. Вскоре две из них умерли, оставшиеся: «слепенькая» монастырская Полякова Анфиса Григорьевна (?) 82 лет и приезжая из г. Чугуева - Клавдия (Ксения?) Тимофеевна (?) 84 лет, будучи немощными, пригласили к себе жить потомственную поморку Егорову Евдокию Евсеевну, которую они знали по монастырю. Евдокия Евсеевна жила на Убе в селах Карагужиха, 8-ое Марта, откуда часто маленькой девочкой ездила на лошади на Банную к монахиням в монастырь. В течение 5 лет с 1984 по 1989 гг. Евдокия Евсеевна с дочерью Антониной Варфоломеевной Ереминой ухаживали за престарелыми матушками. В 1988 г. домик по Филипповскому переулку продали и купили вскладчину на три семьи большой дом, чтобы матушки доживали свой век в тепле и довольстве. Однако они всего один год пожили в хороших условиях и вскоре умерли одна за другой: 31 августа и 9 сентября 1989 г. В память о матушках у Антонины Варфоломеевны осталась живописная картина неизвестного художника с изображением монастырского поселья на Убе.⁴³

В эти годы Облисполком проводил мероприятия по усилению контроля над соблюдением законодательства «о культах». Горисполком проверял, чтобы на службах не было молодых. Запреты на религиозную деятельность оставались, но сильного притеснения со стороны властей не наблюдалось. В 1986 г. согласно распоряжению отдела по работе с религиозными учреждениями облисполкома Восточно-Казахстанской области сотрудники музея были привлечены к инвентаризации церковного имущества храмов области. В результате инвентаризации были взяты на учет памятники истории и культуры (иконы и книги), находящиеся в собственности двух старообрядческих домов г. Лениногорска: поморской обители, где проживали бывшие монастырские монахини и городской поморской общины, в те годы располагавшейся в доме у Александры Илииничны Гусляковой. Однако вопрос о наличии культовых предметов и книг кирилловской традиции в частных коллекциях на территории края представляет собой отдельную тему исследования.

В начале 1990-х гг. в Лениногорскую обитель к матушкам из г. Ульяновска приехала Мария, которая была при них послушницей до самой их смерти.⁴⁴ Позднее вокруг нее сгруппировались монахи-черноризцы: Агафия из г. Зыряновска (по другим данным Вера) и чернец Александр из г. Риги.⁴⁵ Сама Мария когда-то работала в воинской части, имела семью, которую оставила во имя спасения души. Новые насельники риддерской обители ведут затворнический образ жизни, с мирскими и иноверцами не общаются, живут в ожидании апокалипсиса. Смысл своего пребывания на земле видят в спасении от антихриста. Изредка их навещают поморцы из Усть-Каменогорской общины. После 1995 г., когда умерла последняя монастырская монахиня, дом постепенно стал приходить в упадок. Стены и потолок закоптились, от роскошного иконостаса, занимавшего отдельную комнату в доме, остались единичные иконы, скорбно смотрящиеся на фоне общего запустения. По словам Марии, много икон отдали в поморские общины гг. Риддера и Усть-Каменогорска, когда еще были живы матушки. Прихожане городской поморской общины отзываются о них так: «Шипко молются, с нами не якшаются, веры той же», «Матушек похоронили, они там остались и живут, ведут монашеский образ жизни, не едят, не пьют, сами с собой молятся», «Матушки лучше нас принимали, хотя с нами тоже не молились, а они под вид матушек, как это было раньше».⁴⁶

Изменение отношения государства к религии в начале 1990-х гг. повлекло за собой повышение интереса общества к истории религиозных течений и организаций, а также новый подъём религиозности среди населения. От 15 января 1992 года в Республике Казахстан был принят Закон о свободе вероисповедания и религиозных объединениях, что способствовало возрождению, прежде всего, традиционных религий. Сегодня в разных частях города Риддера существуют две разновидности поморцев: монахи-черноризцы, сгруппировавшиеся вокруг старшей черницы Марии и городская поморская община, возглавляемая наставником Яковом Григорьевичем Немцевым, а также небольшая община стариковцев.

Городская поморская община одна из самых многочисленных среди других старообрядческих общин Риддера. В списке внесенных денег на моленный дом значится 113 человек. Службу, конечно, из них посещают не все. На большие праздники народу собирается до сорока человек, в простые дни – около двадцати. Молодые приходят только на покаяние. Свободно молиться стали с 2000 г., собираясь в доме Поповых. В 2004 г. купили общиной дом и обустроили его для моления. Иконостас оформили из родительских икон, принесенных старушками-прихожанками (Фото 4). Богослужебную утварь: подручники для земных поклонов, лестовки, свечи и др. изготавливают сами. Молиться приезжают со всего города: с 4-го района, 6-го и 7-го домоуправлений, Гавани, Таловки, Ботаники и т.д., одна старушка ездит из села Бутаково. Сами прихожане про свою общину говорят так: «Уголочки все здесь сходятся». Служба начинается каждую субботу с 6 часов вечера и продолжается с перерывами до 6 часов утра. Ведет службу отец духовный - наставник общины Немцев Яков Григорьевич (Фото 5). Одновременно с Яковом Григорьевичем до 2005 г. наставником был Грузинов Иван Карпович, отстраненный прихожанами от руководства общиной по причинам болезни, пьянства и обмана. Наставник принимает на покаяние обычно один раз в год на Великий пост. Если человек умрет без покаяния, за него не молятся. Каждую субботу наставник совершает панихиды над умершими, отмаливает погребение, сорок дней, год. В отсутствие настоятеля службу ведет настоятельница или мать духовная - Зинаида Перфильевна Казицина. Помощница наставника Ксения Кондратьевна Семенова занимается вопросами обеспечения прихожан духовной литературой. Почтой выписывают календари - издания Единого Совета Древлеправославной Поморской Церкви в Санкт-Петербурге, а также книги, иконы, крестики. В молельном доме можно увидеть учебное пособие И.И.Заволоко для старообрядцев, издания Центрального Совета Древлеправославной поморской церкви Латвии, 1990 г., по которому прихожане изучают закон Божий. «Все самоучки, молодых обучать некому». Наставник общины Яков Григорьевич Немцев с малолетства проживал на Гусляковой заимке и получал знания только от деда по материнской линии, наставника Виналия Иларионовича Гуслякова. Затем окончил 7-летнюю школу в Королевке. Настоятелем стал с 1986 г., после того как вышел на пенсию.

Представители общины участвуют в Соборах Древлеправославной Поморской Церкви, которые проводятся регулярно через 2-3 года в столичных городах России. Один из последних Соборов состоялся 3-4 мая 2006 г. в г. Санкт-Петербурге. Прихожане отмечают важность участия в таких мероприятиях для районной глубинки. По их словам, это помогает восстанавливать общины в регионах, получать финансирование на их содержание, проводить освящение приходов, обучать работе в них.

С поморскими общинами Зыряновска, Верх-Убы и других населенных пунктов отцы духовные всегда поддерживали связь. Как правило, наставник один раз в год выезжает в другие приходы для исповедования прихожан. С Усть-Каменогорской поморской общиной связь не поддерживают по причине того, что она, по мнению Я.Г.Немцева,⁴⁷ больше тяготеет к филипповскому48 толку.

В большинстве своем прихожане Риддерской поморской общины (Фото 6) - потомственные поморцы, рожденные в годы заката Убинского староверия, закрытия и разгрома оплота старообрядческой духовной культуры края - поморского монастыря на Убе, гонений на религию и крестьянство. Это поколение, прошедшее сквозь годы жесточайшего атеизма и, несмотря ни на что, сохранившее веру своих предков. Судьбы этих людей органично переплелись с историей монастыря, наполнив их души теплом, светом и любовью к его обитателям. Очевидцев монастырской жизни советского периода автору статьи удалось встретить во время командировки в г. Риддер в 2008 году:

Гуслякова Александра Илиинична уверена, что их вера никуда не уйдет. Дети живут обычной жизнью, но веру признают свою, родительскую. Дочь, Зоя Назариевна, пишет стихи о духовных матушках, в память о которых Александра Илиинична хранит монастырскую лестовку, вышитую бисером, подаренную ей инокиней Евлампией в 1970-е годы. Бисерные лестовки изготавливали в монастыре. Была там одна девушка без пальцев рук и ног, но при этом шила мелким бисером, закрывалась в своей келье и, никто не видел, как она вышивала. Парчовый подручник, который  внучка сшила Александре Илииничне, передала в дар музею и теперь он украшает экспозицию русского отдела. По словам  Александры Илииничны, у каждого старообрядца должен быть такой подручник, только сейчас во время отбивания поклонов его кладут на табуретку, а раньше клали на пол. Фотографии из семейного альбома рассказывают о жизни монахинь и Убинских староверов XX в., рядом с которыми прошла жизнь семьи Гусляковых. Часть фотографий вошла в фондовую коллекцию музея-заповедника.

Коростина Любовь Александровна - внучка Внифантия Ивановича Егорова, главного старообрядческого священника на Убе конца XIX – начала XX вв., редкую семейную фотографию которого, а также «Часовник» конца XVIII в. передала в дар музею.

Прихожане поморской общины г. Риддера, как правило, люди целеустремленные, волевые, с твердыми убеждениями в правильности родительской веры, но среди них есть и такие, которые определили свою судьбу сами. Иван Васильевич Егоров, прямой потомок Убинских староверов, основателей женского монастыря на Убе, родом с Убы, с Чесноковки, где не было ни радио, ни паровоза, ни электричества. Родители из сибирского казачьего рода, безграмотные, никаких познаний в семье, кроме начальных духовных не давали. В школу в пяти километрах от дома, ходил с удовольствием, с интересом принимал участие в постановках спектаклей, радовался, когда приняли в пионеры. Однако дома за это наказывали, приходилось прятать галстук. С раннего детства испытывал страсть к чтению, но из-за того, что работы в доме было слишком много, днем читать запрещали, а для чтения оставалось только ночное время при свете луны. Возможно, запреты на чтение и прочее светское образование сделали просвещение его главной целью в жизни. В советские годы был атеистом и коммунистом. К вере своих предков обратился в сознательном возрасте. Попытался объединить все городские старообрядческие общины: австрийцев, поморцев, стариковцев в единый приход, но из этого ничего не вышло. Тогда в 2000 г. он перешел в австрийскую веру, приняв крещение в русской православной старообрядческой церкви г. Усть-Каменогорска у священника о. Глеба, вследствие чего поморцы отвергли его. Как человека с детства росшего в оппозиции к безграмотности, Ивана Васильевича привлекла «полнота освящения, рукоположения», чего нет у беспоповцев. Тем не менее, Иван Васильевич бывает у своих собратьев по старой вере, приносит им милостыню за родителей. Сегодня Иван Васильевич - страстный краевед, пишущий историю своего края. В Лениногорской еженедельной рекламно-информационной газете «Наш дом» за 2001 г. он опубликовал серию статей: «Старообрядцы на Убе», «Братья Егоровы», «Жизнь в монастыре» и т.д. В семейном альбоме И.В.Егорова хранятся редкие фотографии монахинь женского Убинского монастыря, часть из которых он передал в дар музею, а также книги: «Азбука», «Псалтырь», «Часовник» и подручник, изготовленный теткой Февронией Ермолаевой, жившей с 16 лет в 1920-е гг. в монастыре.

Помимо поморцев в г. Риддере существует небольшая стариковская община. Стариковцы считают свою веру самой истиной и чистой, самой первой и правильной, т.к. они соблюдают заветы «стариков».⁴⁹ Стариковский толк выступает в роли промежуточного между поповским и беспоповским согласиями. Возник в керженских скитах и в начальный период представлял собой ответвление от беглопоповства. С течением времени в общинах этого толка стали выбирать духовных отцов, наделенных правом совершения ряда церковных таинств. Так произошло перерождение этого толка в беспоповский.⁵⁰ Важным отличительным принципом их догматики является отказ от перекрещивания перешедших в стариковщину старообрядцев иных согласий.⁵¹

Риддерская стариковская община состоит преимущественно из переселенцев Горно-Алтайской автономной области Алтайского края, приехавших в эти края в 1950-е гг. по причине безземелья и притеснения властей за веру. В приходе значится всего 20 человек, из которых на службе присутствуют, как правило, половина: наставник Санаров Петр Никифорович, его помощница Лобанова София Павловна, Санарова Мария Климентьевна, Кряжевских Варвара Ивановна, Серова Фотиния Петровна, Шестакова Фотиния Кирилловна, Филатов Иларион Николаевич, Коновалова Зоя Поликарповна, Венедикт и др. Санаров Петр Никифорович в качестве наставника всего один год, опыта еще нет у него, многих вещей не знает, но ему помогают прихожане, прежде всего, Софья Павловна Лобанова. Во время службы наставник читает молитвы, заливает пихтовое масло в лампаду, все вместе поют «Господи возвах», далее читают «от Бытия». В 1980-е гг. стариковцы ходили молиться на Хайрузовскую улицу к Марье. На этой же улице молились беглопоповцы и австрийцы. Сейчас для молений собираются в доме у Коноваловой Зои Поликарповны.

В левом переднем углу комнаты между окнами оформлена божница с большим деревянным распятием с росписью и позолотой (Фото 7), оставшимся в наследство от прадедов прихожанину Венедикту. Среди икон преобладают предметы из металлопластики, за которыми расставлены веточки вербы. По краю божницы разложены крашеные пасхальные яйца, которые, как правило, лежат до следующей Пасхи. На время службы к полочке прикрепляют самодельные восковые свечи. Под божницей стоит тумбочка, покрытая обрядовой тканью, на которой установлен сколоченный из досок «алтарь», выдвигающийся вперед во время службы. Сегодня по понятиям старейших прихожан, передаваемым последующим поколениям, женщины должны стоять на службе в сарафанах или юбках, правильно завязывать платок, скрепляя его под подбородком булавкой (Фото 8): на узел завязывать нельзя.⁵²

Службы проводятся два раза в неделю: в будние дни и в воскресенье, а также перед праздниками. На обычные праздники служат утрени, а на Пасху, Рождество и Крещение - всенощные. Помощница наставника Софья Павловна признается, что можно чаще собираться, но не получается. Образ жизни современного старовера не позволяет им как раньше их предкам утром и вечером каждый день стоять на службе. Крещение в теплое время года совершают в реке, зимой - в помещении, в купели. Настоятелями у стариковцев в разное время в разных местах города были: Силантий Иванович Иванов (1911-2000, родом из Горно-Алтайской автономной области Алтайского края, с. Верхний Уймон), Киприян Симеонович, Наум Феодорович Антропов (1953 г., район Ботаники), Наталия Родионовна (1970-е гг.).

Одна из прихожанок - Шестакова Фотиния Кирилловна, 1934 г.р., родом из с. Язовая Катон-Карагайского района, 23 года ходит на моления: «шибко вера заядлая». В 1930-х гг. была вывезена родителями в Китай, жили в горах в деревне Ком, недалеко от Колготона, где проживала колония староверов-простецов из г. Зыряновска и зыряновского района. Наставником в Китае был Студенков Александр Кузьмич. В советские годы там «страшно молились и соблюдали чашку».

Мария Климентьевна Санарова, в девичестве Меньшикова, 1936 г.р., говорит: «Буду стареть, буду молиться. Все от Господа, надеемся, что вера не умрет». В дар музею передала холщевую рубаху, которую в 1954 г. шила мать. Такую рубаху носили в будни всю неделю с юбкой, а когда шли на моления, поверх рубахи надевали сарафан. В память о матери Мария Климентьевна хранит домотканый пояс с надписью «Звейся этот голубок унеси мой поясок подарочек мне не дорога работа подарить тебе охота кого люблю того дарю». С 2000 г. проживает с потомственным поморцем вдовцом Егоровым Емелияном Егоровичем, который в свое время был женат на Капетолине Кузьмовне, стариковской веры. Прежде чем им пожениться, Капетолину Кузьмовну Убовский наставник из Сучьей дыры перекрестил в поморскую веру. По свидетельству Марии Климентьевны, стариковцы в отличие от поморцев своих прихожан, перешедших из других согласий, не перекрещивают, поморцев же из-за этого называют самодуровцами.

Обобщая историю беспоповских согласий г. Риддера, можно сказать, что сегодня в городе существуют две самостоятельные общины: поморская и стариковская, каждая со своей судьбой. В истории поморской общины можно выделить несколько этапов существования:

I. Основание и строительство (1899 – 1910) Покровского монастыря на Убе. По описанию Г.Д.Гребещикова монастырь основан как женская обитель в 1899 г., приехавшими российскими поморками, которые купили заимку и сделали в отдельной избе моленную. Года через 3 – 4 выстроили более просторную избу с маленькой кельей для игуменьи и лишь в 1908 г. построили новую просторную часовню с колокольней в 6 колоколов и маленьким куполом.^₅₃ По данным потомственного поморца И.В.Егорова, краеведа и жителя г. Риддера, монахини и игуменья были приглашены из России для обслуживания и содержания будущего монастыря, строительство которого велось, и было закончено к 1910 г. при финансировании барнаульского купца Павла Федоровича Морозова под руководством Внифантия Ивановича Егорова.^₅₄ Монастырь просуществовал до 1928 гг., после чего был закрыт, а позднее, в 1930-е гг. полностью разрушен.

II. Покровская обитель Гуслякова ключа. 1960-е – 1980-е гг. По свидетельству потомственной поморки А.И.Гусляковой, обитель на Гусляковой заимке называлась именно так, видимо, в силу того, что стала одной из первых преемниц монастыря, хотя многие монахини, возвратившиеся после репрессий в родные места, селились по нескольку человек и на других заимках, где тайно продолжали свою религиозную деятельность.

III. Покровская обитель г. Лениногорска. 1970-е – 1995 гг. Существование Лениногорской обители происходило параллельно с деятельностью монахинь на заимках, которая стала затухать к 1980-ым годам. Постепенно монахини переселялись с заимок в город, где также жили по разным адресам. Право преемницы Покровского монастыря осталось все же за обителью по адресу Водопроводная, 24, где доживали свой век последние монастырские монахини, после которых, находясь в той же конфессии, там сегодня ведут затворнический образ жизни монахи-черноризцы.

IV. После закрытия монастыря центр деятельности поморской общины постепенно перемещается в г. Риддер, где ранее данное согласие не имело распространения. Формирование Риддерской поморской общины происходило в течение полувека. Основой ее стали отдельные последователи, собиравшиеся небольшими группами в разных частях города на нелегальные богослужения. В дальнейшем община пополнялась за счет переселявшихся в город жителей окрестных заимок и селений – мест исторического расселения поморцев законобрачного согласия, в конце XX в. приходивших в упадок или исчезавших вовсе. Таким же образом была принята эстафета от закончившей свою деятельность Покровской обители г. Лениногорска. Сегодня община поморцев законобрачного согласия – одна из самых многочисленных старообрядческих общин г. Риддера, объединяющая в себе потомков Убинских староверов.

Беспоповцы стариковского толка на территории края изначально были наиболее распространены в долине реки Бухтармы и сегодня остаются там, в большинстве, поэтому Риддерская стариковская община значительно малочисленнее в сравнении с поморской.

Подводя итог всему сказанному, как всегда возникает один и тот же вопрос: какова же дальнейшая судьба беспоповского старообрядчества в крае? Сегодня ответить на этот вопрос однозначно очень сложно. При всех фактологических характеристиках современных общин беспоповцев, включая их повсеместную безграмотность и отсутствие священства с вытекающим отсюда главным церковным таинством – Божественной Литургией, на примере конкретных людей можно только удивляться их преданности вере предков и желанию их детей придерживаться родительской веры. Объяснить это можно только одним фактором: преемственностью семейных отношений, которая непреодолимо возвращает их к своим корням, к религии, которую исповедовали их родители и деды.

---------------------------------------------

1. Государственный архив Восточно-Казахстанской области.

2. При образовании село Риддерское входило в состав Змеиногорского уезда. В [августе] 1920 г. село в составе Риддерской волости отошло из Змеиногорского уезда в Усть-Каменогорский уезд. 26 февраля 1927 г. переименовано в рабочий поселок Риддер. Постановлением ВЦИК от 10 февраля 1934 г. в Усть-Каменогорском районе селение Риддер преобразовано в город, сохранив прежнее наименование Риддер. Указом Президиума Верховного Совета Казахской ССР от 6 февраля 1941 г. город Риддер переименован в город Лениногорск. Указом Президента Республики Казахстан от 28 июня 2002 г. город Лениногорск переименован в город Риддер. Архивная служба Восточно-Казахстанской области / archive.vko.gov.kz.

3. М.Немцев. Филипп Риддер и его время - Риддер, 2006 г. С. 25, 35-38.

4. М.Швецова. Из поездки в Риддерский край // Записки Западно-Сибирского Отдела ИРГО. Книжка XXV– Омск, 1898 г. С. 1.

5. М.Швецова. Поляки Змеиногорского округа // Записки Западно-Сибирского Отдела ИРГО. Книжка XXVI– Омск, 1899 г. С. 1.

6. Первоначально поморцы отвергали брак. Споры по вопросам отношения к браку привели к разделению их на группы: брачные поморцы (венчающихся в православных церквах), небрачные (не вступающие в брак) и полубрачные (вступившие в брак без благословения священника обществом не осуждались). На Убе поморское законобрачное согласие было установлено в 1880-х годах одним из наиболее твердых и предприимчивых раскольников, жителем верх-убинских дебрей - Иваном Федотовичем Егоровым. В последующем поморское законобрачное согласие стало преобладающим во всем верховье реки Убы.

7. Г.Д.Гребенщиков. Река Уба и Убинские люди (литературно-этнографичекий очерк) // Алтайский сборник. Изд-е Алтайского Под-Отдела Западно-Сибирского Отдела ИРГО. Том XI, Барнаул, 1912 г. С. 31-44.

8. М.Швецова. Поляки Змеиногорского округа // Записки Западно-Сибирского Отдела ИРГО. Книжка XXVI– Омск, 1899 г. С. 10, 11, 22.

9. Экспедиционные материалы ВКЭМЗ, Глубоковский район – 1973 г., д.1/6, запись Н.А.Зайцева.

10. Экспедиционные материалы ВКЭМЗ, Глубоковский район – 1986 г., д.1/156, запись Е.Ф.Илющенко.

11. Иван Егоров. Цикл публикаций по истории края: Убинское старообрядчество / Лениногорская еженедельная рекламно-информационная газета «Наш дом», 8 июня – 21 декабря 2001 г. (23.11.01.).

12. Иеромонах Иустин (Ларионов). Православие в архитектуре и истории Восточного Казахстана. Усть-Каменогорск, 2006 г. С. 99.

13. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор А.В.Еремина.

14. А.Безгодов. Иноческая обитель староверов-поморцев на Рудном Алтае / Газета «Меч духовный». Латвия, Рига: Староверческое общество имени И.Н.Заволоко, № 14, октябрь – декабрь 2004 г. С. 5-6.

15. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, л. 16.

16. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, лл. 25, 36, 53.

17. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, л. 31.

18. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, л. 86.

19. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, лл. 41-42.

20. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 27, л. 34.

21. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информаторы: И.В.Егоров, Я.Г.Немцев, М.К.Санарова, К.К.Семенова.

22. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 42, л. 23.

23. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 42, л. 24.

24. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 42, л. 25.

25. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 42, л. 52.

26. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 42, л. 55.

27. Лениногорский филиал ГА ВКО, ф. 1, оп. 1, д. 42, л. 51.

28. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор А.В.Еремина.

29. В 2005 г. музей-заповедник приобрел уникальную коллекцию этнографических предметов XVII – начала XX вв., состоящую из 23-х единиц хранения, у жителя с. Черемшанка Глубоковского района ВКО Иосифа Акиндиновича Рукавишникова – сына потомственного старообрядца поморского согласия Акиндина Афанасьевича Рукавишникова.

30. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информаторы: А.И.Гуслякова, Л.А.Коростина, Е.М.Лихолетова, К.К.Семенова.

31. Район г. Лениногорска.

32. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор А.И.Гуслякова.

33. В разных источниках встречается неправильное написание имени: Мастрадея, Местрадея и др., в старообрядческом церковном календаре это имя читается как Мастридия. При написании всех имен их устная форма сверена по календарю ДПЦ и при необходимости внесены исправления. Старообрядческий церковный календарь на 1978 год. Рига, 1977 г. С. 51.

34. Н.Н.Покровский. Путешествие за редкими книгами. Новосибирск, 2005 г.

35. Матушка Зинаида приходилась сестрой Барнаульскому отцу духовному Агапию Иосифовичу Савиных. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор А.И.Гуслякова.

36. Манефа приехала с Урала в 1955 г., жила на заимке Козлова. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информаторы: А.И.Гуслякова, М.К.Санарова.

37. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информаторы: А.И.Гуслякова, К.К.Семенова.

38. А.Безгодов. Иноческая обитель староверов-поморцев на Рудном Алтае / Газета «Меч духовный». Латвия, Рига: Староверческое общество имени И.Н.Заволоко, № 14, октябрь – декабрь 2004 г. С. 5-6.; Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор А.И.Гуслякова.

39. Экспедиционные материалы ВКЭМЗ, Глубоковский район – 1986 г., д.1/156, запись Е.Ф.Илющенко. С. 6-8.

40. Экспедиционные материалы ВКЭМЗ, Глубоковский район – 1982 г., запись А.А.Яковлева.

41. Экспедиционные материалы ВКЭМЗ, Глубоковский район – 1986 г., д.1/156, запись Е.Ф.Илющенко, С. 6-8.

42. Экспедиционные материалы ВКЭМЗ, Глубоковский район – 1986 г., д.1/156, запись Е.Ф.Илющенко, С. 9-10.

43. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор А.В.Еремина.

44. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Лениногорск – 1991 г.; г. Риддер – 2008 г., информаторы: А.В.Еремина, М.И.Немцева.

45. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Усть-Каменогорск – 2008 г., информатор Н.Ф.Чурилова.

46. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информаторы: А.В.Еремина, М.И.Немцева.

47. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Усть-Каменогорск – 2008 г., информатор О.Н. Паршукова.

48. Филипповский толк выделился из поморского в 1737 г. в знак протеста против включения руководством поморцев в богослужение молитвы за царя. Возглавил новое течение инок Филипп (в миру Фотий), который основал на реке Умбе поселение своих единомышленников. Характерным для Ф. т. был крайний фанатизм: общество объявлялось «царством антихристов», а самоубийство – верным средством ухода из этого мира в «царство небесное». В 1743 г. Филипп и его 70 последователей сожгли себя, чтобы не попасть в руки солдат, окруживших скит. Ф. т. были присущи замкнутость и строгая требовательность в отношении приема в свои общины. Однако в Ф. т., как и в др. течениях беспоповщины, происходили процессы обмирщения. Это привело к образованию различных согласий: нечадородных, чадородных, орловских филипповцев, брачных беспоповцев, немолящихся с приглашением, аароновцев. В советское время сохранялись небольшие группы последователей. Атеистический словарь. М., 1983  г. С. 508.

49. Е.Э.Бломквист, Н.П.Гринкова. Бухтарминские старообрядцы. Ленинград: Академия Наук СССР, 1930 г. С. 16, 35; Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор З.П.Коновалова.

50. Т.Г.Казанцева, Н.С.Мурашова и др. Старообрядцы Алтая. [Древлеправославие], портал – Credo_Ru.htm.

51. Т.Г.Казанцева, Н.С.Мурашова и др. Старообрядцы Алтая. [Древлеправославие], портал – Credo_Ru.htm; Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор М.К.Санарова.

52. Полевые записи О.Н.Осерчевой, г. Риддер – 2008 г., информатор З.П.Коновалова.

53. Г.Д.Гребенщиков. Река Уба и Убинские люди (литературно-этнографичекий очерк) // Алтайский сборник. Изд-е Алтайского Под-Отдела Западно-Сибирского Отдела ИРГО. Том XI, Барнаул, 1912 г. С. 61.

54. Иван Егоров. Цикл публикаций по истории края: Убинское старообрядчество / Лениногорская еженедельная рекламно-информационная газета «Наш дом», 8 июня – 21 декабря 2001 г.

О.Н. Осерчева

Макарьевские чтения. Материалы восьмой международной конференции

(21–23 ноября 2009 года). Горно-Алтайск: РИО Горно-Алтайского государственного университета, 2009. С 116-131;

 

< Предыдущая		Следующая >