Современный полиэтнический состав населения Республики Казахстан складывался на протяжении длительного исторического периода. Однако наиболее ощутимое влияние на этот процесс оказали общественно-политические события XIX-XX столетий, в первую очередь насильственные переселения различных социальных и этнических групп, среди которых оказались и поляки. Сегодня в Казахстане судьба собрала представителей 130 национальностей, только в Восточном Казахстане их 105, среди которых около 500 лиц польской национальности и польского происхождения. В разное время и по разным причинам оказались они в далеком краю, для многих из них спустя годы Казахстан стал второй родиной.

История поляков в Казахстане началась с XIII века, когда в 1245-1247 гг. через приаральские степи, озеро Балхаш, долины рек Сырдарьи и Или путешествовал монах-францисканец Бенедиктус Полонус из Вроцлава в составе папского посольства во главе с Джованни да Пиан дель Карпини. Именно Бенедикт Поляк первым из европейцев предоставил отчет об обширности земель, природе далекого края и быте кочевников, живущих в юртах [1, 7-8].

В более позднее время мы сталкиваемся с поляками, оказавшимися на земле Казахстана не по своей воле. Это были участники освободительного движения в Польше 1830-х и 1860-х годов [2, 3-11]. Ссыльные, люди разного возраста и профессий: поэты, художники, врачи, архитекторы, юристы и многие другие. Политические преступники польской национальности ссылались в Сибирь за принадлежность к различным тайным политическим обществам. Одни из ссыльных отбывали наказание на каторге, после чего их сдавали на военную службу и распределяли по разным линейным сибирским батальонам, других выдворяли в Семипалатинскую область на поселение. Иногда поляков присылали в Семипалатинскую область из соседних сибирских губерний, где они отбывали наказание целыми партиями. Так, в 1864 г. из Барнаула была прислана в Усть-Каменогорск под надзором полиции партия поляков — политических преступников в количестве 26 человек. На некоторых из этих лиц поступили в Усть-Каменогорскую полицию статейные и формулярные списки в алфавитном порядке. Все эти ссыльные были зачислены в мещанское сословие Усть-Каменогорска и обязывались наряду с прочими мещанами нести все установленные повинности. Но некоторые из ссыльных поляков отказывались вносить подати из-за неимения средств на уплату и потому, что они находятся под надзором полиции и им запрещена всякая торговля и отлучка из города. В юридическом отношении поляки на местах своей ссылки были значительно ограничены в своих правах. Им не разрешалось отлучаться с мест жительства, запрещалось торговать напитками, служить в общественных местах по вольному найму, занимать должности на пароходах, работать фотографами и т.д. Экономическое положение поляков было не менее печально, чем юридическое. Их нельзя было сравнивать с добровольными переселенцами, потому что те, отправляясь на новое место жительства, брали с собой земледельческий инвентарь, рабочий скот, домашнюю утварь, иногда даже семена. Поляки, отправляясь в Сибирь с надеждой скорого возвращения на родину, не имели времени продать лишние вещи. При таких условиях они, естественно, не могли и не хотели думать о необходимости прочного устройства в Сибири и не запасались даже необходимой одеждой, увозя с собой, только наиболее дорогие, как им казалось предметы. Их кладь не должна была превышать положенных по закону 30 фунтов веса [3,189].

Ссыльные поляки делились на две категории: крестьянское сословие и привилегированное. Представителей первой категории правительство старалось поселить на казенных землях с той целью, чтобы поляки стали заниматься земледелием. Для устройства хозяйства с целью обработки земли им выдавали казенную субсидию.

Другая категория польских ссыльных, обязанных платить подати и повинности, состояла из привилегированного городского сословия. Именно они постоянно жаловались на полицию, которая безжалостно выбивала эти подати. Картина тяжелого юридического и материального положения ссыльных поляков была присуща особенно переселенцам Семипалатинской губернии.

Облегчение участи ссыльных поляков, сосланных в Сибирь за политические преступления, последовало по Высочайшему повелению 1855 г. и манифесту 1856 г., благодаря которым был сокращен срок каторжных работ всем уроженцам Царства Польского. 10 сентября 1856 г. министерство внутренних дел уведомило семипалатинского губернатора о том, что «ссыльных поляков постановлено освободить от всех ограничений и дозволить возвратиться на родину в Царство [Польское]». Этой льготой воспользовались ссыльные поляки, отбывавшие каторжные работы в Усть-Каменогорской крепостной тюрьме, и поспешили незамедлительно вернуться на родину. Но многие ссыльные по болезни, семейным и иным обстоятельствам не могли вернуться на родину, часть их осталась на продолжительное и даже постоянное место жительства. Эта категория лиц имела право принадлежать к сословиям дворян, купцов и т.д. и заниматься золотопромышленностью и всякими другими промыслами, дозволенными по закону.

Министерство внутренних дел 4 августа 1874 г. уведомило семипалатинского губернатора, что «бывшим политическим ссыльным, освобожденным от надзора полиции, разрешена государственная и общественная служба, вследствие чего не встречается препятствий к разрешению означенным лицам и службы общественной в тех местностях, где им дозволено свободное жительство». Некоторые ссыльноводворенцы из поляков с надлежащего разрешения остались на постоянное жительство, обзавелись семейством, хозяйством и нашли занятия, дававшие им средства к жизни [3, 189-195].

Среди ссыльных поляков основная масса была с образованием, местное население относилось к ним с уважением. Многие из этих людей оставили заметный след в истории и культуре Восточно-Казахстанской области. Все ссыльные поляки были римско-католического вероисповедания. О каждом имелась небольшая информация следующего характера.

Адам Валичек происходил из шляхтичей Киевской губернии. За участие в восстании 1830-1831 г был сослан в Сибирь в солдаты. По окончании службы поселился в Усть-Каменогорске и женился на дочери отставного рядового Матрене Ситниковой, от которой родился сын Василий. По профессии Валичек был портной. Знал польскую и русскую грамоту. Умер в Усть-Каменогорске в 1890 году [3, 207].

Антон Войцехов Ясковяк за участие в том же восстании был отдан на военную службу, из которой уволился в 1848 году. После окончания службы остался на постоянное жительство в Усть-Каменогорске, принял православие и женился на казачьей дочери Фекле Злобиной, от которой имел сына Назара и дочь Анну. Был каменщиком и отличным печником, занимался так же рыболовством. В городе имел свой дом. Скончался в Усть-Каменогорске [3,209].

Одним из ярких представителей ссыльных поляков в Усть-Каменогорске был Станислав Андреевич Яворовский. Информацию и фотографии о его семье передала в фонды этнографического музея-заповедника его родственница Светлана Ефимовна Яворовская, ныне проживающая в Алматы.

С.А.Яворовский был родом из дворян Августовской губернии, города Тыкочина, поместья в деревне Богельки. По словам самого Яворовского, учился он в реальном училище города Равы Варшавской губернии, затем поступил в кадетский корпус. Когда вспыхнуло восстание 1863 г., Яворовский вышел из корпуса и присоединился к повстанцам. За участие в польском восстании Варшавским военным судом был приговорен в 1864 г. к ссылке сначала в Саратов, а затем в Тобольскую губернию и выдворен на поселение в Кабырдакскую волость. В 1870-х переехал в Усть-Каменогорск (Семипалатинская губерния). В 1878 г. Яворовский обратился к семипалатинскому губернатору с просьбой разрешить ему остаться на постоянное место жительства в Усть-Каменогорске. В 1879 г. С.Яворовский перешел в мещанское сословие. В 1881 г. вступил в брак с мещанкой Евдокией Осиповной Кодинцевой. От этого брака у него родилось шестеро детей: Александр, Михаил, Георгий, Зоя, Валентина и Ольга. Станислав Яворовский в Усть-Каменогорске занимался торговлей и пчеловодством [3, 285-286], а также был одним из основателей Усть-Каменогорского пивоваренного завода [6, 40-50]. Третий сын, Георгий Станиславович, продолжил дело отца, стал главным пивоваром завода, но 5 ноября 1933 г. был освобожден от занимаемой должности и выселен из квартиры при госпивзаводе [4, 11-16].

Большим сосредоточием поляков в XIX веке был Семипалатинск. Описывая польско-казахские отношения, следует отметить, что некоторые польские ссыльные работали в просвещении и культуре, включаясь в организацию библиотек, музеев, католических приходов. Поляки не только сочиняли поэмы, повести, писали картины, посвященные казахам и их жизни. Они занимались изучением истории казахского народа, его археологических памятников. Что интересно, поляки пытались исследовать приаральскую степь и высказывали различные гипотезы о наличии там полезных ископаемых [8, 24].

Нельзя не упомянуть об исследовательской деятельности Северина Гросса, польского ссыльного, занимавшегося в 1882-1887 гг. изучением законов и обычаев казахского народа. В Семипалатинске Северин Гросс владел большой библиотекой, книгами которой позволял пользоваться всем интересующимся [8, 43-49]. Он был одним из организаторов строительства краеведческого музея. Известно, что Северин Гросс в июне 1884 г. совершил месячную поездку в Чингизскую волость, в аул Абая Кунанбаева, с которым его прежде познакомил Е.Михаэлис. Там в степи великой акын информировал ссыльного поляка о правовых традициях казахов [9]. В конце 1880-х Абай сблизился с Северином Гроссом, широко образованным человеком, окончившим в 1877 г. Петербургский университет с ученой степенью кандидата прав.

В марте 1878 г. С.Гросс поступил на службу в столичный окружной суд. Сослан он был в Западную Сибирь за участие в тайной революционной организации польской молодежи. Основана организация была еще в 1878 г. в Петербурге в связи с созданием группой студентов-поляков кружка самообразования, который уже в начале 1880 г. стал центром петербургского польского революционного землячества, так называемой гмины. Подобные же организации передовой польской молодежи сложились в начале 1880 г. в Москве, Киеве, Вильне. В июне 1880 г. в Варшаве состоялся съезд представителей различных гмин для выработки программы партии. На съезде присутствовал и Северин Гросс. Существование этой тайной революционной организации царские власти обнаружили в начале 1881 года. Немедленно последовали ее разгром и репрессии. В марте того же года С.Гросс и другие руководители Виленской гмины были арестованы и подвергнуты годичному тюремному заключению.

С.Гроссу предъявили обвинение в руководстве Виленской гминой, участии в ее тайных собраниях и съездах в Варшаве, установлении связи с польскими социалистами за границей, предоставлении организации материальных средств. По царскому велению дело С.Гросса и других руководителей Виленской гмины в январе 1882 г. было разрешено в административном порядке, причем С.Гросса выслали в распоряжение генерал-губернатора Западной Сибири для водворения на жительство под гласным надзором полиции сроком на пять лет. Первоначально С.Гросс поселился в Ишиме, куда его доставили под полицейским конвоем. В 1882 г. он женился на политической ссыльной, тоже находившейся под надзором полиции, Анне Скалацкой, высланной из Киева в 1880 г. «за политическую неблагонадежность и принадлежность к преступной пропаганде».

В 1883 г. С.Гросс с женой переселился в Семипалатинск, где над ними также был установлен гласный полицейский надзор. При переводе Гросса с женой в Семипалатинск тобольский генерал-губернатор характеризовал их следующим образом: «Состоявшие под надзором полиции в г. Ишиме политические ссыльные Северин Гросс и его жена Анна, во время проживания в месте водворения, хотя в особых предосудительных поступках замечены не были, но оба в политическом отношении неблагонадежны, и Гросс в особенности образа мыслей вредного».

Среди поляков, находившихся в гарнизонах, разбросанных по Иртышу, имели хождения прокламации, привезенные из Польши. По этому поводу Пограничное правление сибирских казахов получило в 1833 г. предписание: «...у некоторых из польских нижних чинов, поступивших на службу в российские войска, изъяты печатные экземпляры прилагаемых двух молитв, сочиненных в Польше во время бывшего мятежа. Высочайше повелеть соизволили: сообщить всем главным начальникам тех войск, куда польские нижние чины поступили, дабы обращено было должное внимание, не имеют ли кто из этих чинов таких молитв; и если имеют, то отобрать их и уничтожить» [11].

В одной из обнаруженных польских молитв говорилось: «Господи создателю всего мира! В твоей деснице жребий всех народов: взгляни милосердным твоим оком на народ наш польский, благослови нас с началом дел, сохрани между нами веру, добродетель, согласие и единодушие. Все войско вооружи в мужестве и помоги одному в поражении врагов, существованию и ...польского. Реши чтобы мы, возрастая в справедливых чувствах, в хвале и постоянном благополучии увидели любезное наше отечество» [11].

В Прииртышье хождение имела и другая прокламация «За отечество»: «Боже поляков! Ты некогда вел ряды предков наших и блестящие с нами победы! Боже милосердия! Боже покровителю угнетенных! Воззри на невинный народ у подножия престола твоих упокорений! Это поляки — возлюбленный некогда, а теперь нещадиями удрученный твой народ, со слезами умоляет тебя, умилостивись над ним. Проходит уже сорок лет, как злополучное поколение, всякого рода несчастиями испытываем. Презренные и уничтоженные соседями, мы были уже как бы позорищем; уже и тиран угнетал нас, а ты еще ныне невинной крови требуешь. Поляк охотно приносит тебе оную жертву, но прости вины отцов наших — много уже покорности много, много страданий. Ты сам, Господи, дал нам в руки меч для защиты. Но если с могуществом твоим не проникнем в сердца наши, в таком случае, что же с нами будет? Отомсти оскорбление невинного народа, который всегда служит тебе верно: соедини силы его, дай мужество. Пусть храбрые как львы, сражаются для защиты прав своих, пусть непобедимы будут...» [11].

Причины и исторические условия переселения поляков в Казахстан в 1936-1956 гг. были связаны как с внутренней политикой СССР, так и глобальными событиями мировой истории: репрессиями середины 30-х годов в советском государстве и началом II Мировой войны. Всего за этот период было арестовано в СССР 118-123 тыс. поляков. Данная категория имела статус «спецпереселенцев» и находилась под жестким контролем органов НКВД [2]

Советские власти расселяли их по многим районам страны, где в тяжелых условиях они вынуждены были работать в колхозах, на рудниках и фабриках [8,45]. Будучи носителями традиционной польской культуры, именно они и составили основу современной польской диаспоры Республики Казахстан. Один из ярких представителей репрессированных поляков 1936 года — Франц Феликсович Иванчук, архитектор, талантливый художник и педагог. Ф.Ф.Иванчук родился в 1892 г. в Москве, в семье рабочего механического завода. В 1904 г. окончил трехклассное реальное училище. Пять лет был учеником рисовальной и литографской школы. По ее окончании работал тушистом-литографом и художником иллюстратором. В 1915-1918 гг. служил рядовым в Москве, в 56 м запасном полку. В 1919 г. был направлен на учебу в свободные высшие художественно-технические мастерские «Вхутемас». В 1928-1932 гг. учился в Высшем архитектурно-строительном институте. С 1933 по 1936 год работал в отделе планировки Моссовета, участвуя в разработке и осуществлении генерального плана реконструкции Москвы. В 1936 г. в Москве была раскрыта троцкистская группа, в ее число входил сослуживец Франца Феликсовича, которому когда-то Иванчук давал рекомендацию для вступления в партию. За это он был объявлен врагом народа и выслан на 20 лет в город Риддер Восточно-Казахстанской области. Жена с дочерью последовали было за ссыльным, но жизнь в глубинке для них была невозможна. Тогда-то и началась новая жизнь Иванчука.

В 1936 году Лениногорск (Риддер) представлял собой небольшой провинциальный городок с населением в 15 тыс. человек. Бурно развивался комбинат по добыче и обогащению полиметаллических руд. Активно велось строительство жилья. Молодой талантливый архитектор, художник, широко образованный человек, имевший большой круг общения в Москве, Иванчук увидел для себя огромное поле деятельности. Всей душой он окунулся в жизнь города, в решение его проблем. Он работал архитектором проектного отдела комбината «Алтайполиметалл», главным архитектором города, откуда и ушел на пенсию. Проектировал загородные дачи, пионерские лагеря, дачи для детских садов и, конечно же, занимался новостройкой города. Иванчук был ответственным за художественное оформление Дворца культуры города. Но все же главным делом его жизни была организованная им в 1937 г. изостудия юных художников. Тридцать лет ею руководил Франц Феликсович Иванчук, выпустивший не одно поколение замечательных художников. Все, кто с ним общался, отмечают в нем стержневую черту характера — серьезность и надежность. Он был деловым, увлеченным, ответственным человеком. После реабилитации в 1957 г. он первым делом поехал в Москву, где побывал на могиле первой жены, встретился с родными и близкими, но уже не мог оставаться там надолго, его тянуло домой. Умер Франц Феликсович в Риддере в 1975 году.

Организованная им изостудия помогла многим людям в далекой провинциальной глуши не просто расширить кругозор, а найти свой путь в жизни. Его дело продолжила Марина Францевна Петрачкова — дочь Иванчука. Окончив Алмаатинский политехнический институт (факультет промышленно-гражданского строительства), она поступила на работу в проектный отдел треста города Риддер. Марина Францевна принимала участие в сдаче объектов цинкового завода, жилых домов. С 1990 г., вот уже 20 лет, Петрачкова бессменно рyководит изостудией, продолжая благородное дело, начатое ее отцом. За этот период в ней раскрылся дар талантливого художника-пейзажиста, профессионально владеющего техникой живописи. Изумительные по своей красоте пейзажи и цветы восхищают то великолепием, то простотой, то буйством красок, то четкостью графики. У Марины Францевны прошло семь персональных выставок. Ее живопись описывает живые уголки бескрайнего таежного царства. Можно бесконечно восхищаться ее картинами, которые не оставляют нас равнодушными, вселяют в каждого любовь и веру в жизнь.

Эти люди оставили огромный след в истории и культуре нашего края, но это не единственные судьбы поляков Восточного Казахстана, о которых есть желание рассказывать. Их много, и они разные. И чем больше мы будем узнавать друг о друге, тем меньше останется места в наших сердцах для расхожих стереотипов и недоверия, тем больше мы проникнемся пониманием и уважением друг другу.

Резонтова М.М.

журнал «Новая Польша» 2011 г. , № 2

______________________

Литература:

1. Бадовский Р. Польские певцы Казахстана. Пелплин: Типография Пельплинской Епархии Бернардиниум, 2004.

2. Из истории поляков в Казахстане. (1936-1956 гг.). Сб. документов: Архив Президента Республики Казахстан. Отв. ред. Л.Д.Дегитаева. Алматы: Изд. дом «Казахстан», 2000.

3. Герасимов Б.Г. Избранные труды. Факсимильное издание. Усть-Каменогорск: ГАВКО, 2000.

4. Мусин М. Жизнь моя... Судьба моя... Усть-Каменогорск, 2002.

5. Достоевский Ф.М. Собр. соч. Т.3. Л.: Наука, 1988.

6. ГАВКО, ф.50, оп.1, д.452, л.40-50 (Богатые люди дореволюционного г. Усть-Каменогорска. Имели заводы... Яворовский его пивоваренный завод и дом угол улиц Мира и Урицкого 34/36. Занимают жильцы.)

7. Шустер У.А. Революция 1905=1907 гг. в Польше // Исторические записки. Т.22. Отв. ред. Б.Д.Греков. М.: Изд во Академии наук СССР, 1947. (Академия наук СССР. Институт истории).

8. «В степи далекой поляки в Казахстане». Познань-Алматы, 2006-2007.

9. Эрлих К.В. Евгений Михаэлис в Казахстане // Культура немцев Казахстана: история и современность. Материалы международной научно-практической конференции. Алматы, 9-11 октября, 1998. Алматы, 1999.

10. Ауэзова Л.М. Исторические основы эпопеи «Путь Абая». Алма-Ата: Наука, 1969.

11. ЦГА РК, ф.338, оп.1. д.62. л.1-3

 

< Предыдущая		Следующая >