Любая дорога длинная или короткая – начинается с первого шага. Путь Николая Зайцева долгий, тернистый, и счастливый одновременно, начинался с мужицких бутыл. Его, молодого учителя, приехавшего в с. Бутаково в начале 60-х годов, поразило и озадачило то, что многие бутаковцы носили не довольно прочные и распространенные по всему Союзу кирзовые сапоги, а самодельные бутылы – обувь прошлых веков. А потом, обратив внимание, что в домах бутаковцев вообще много старинных вещей: прядок, полотенец, туесков, кадушечек, он скорее почувствовал, чем понял, как близки к нам ушедшие века. И что в этой близости есть таинственная и не сразу осознаваемая привлекательность.

Идея Зайцева о создании школьного музея старины упала на благодатную почву. Дети восприняли ее, как новую увлекательную игру. И через несколько дней школа была завалена топорами, отслужившими утюгами, старыми ульями, уздечками, горшками… Николай растерялся. Он не знал, что с этим «хламом», как говорили учителя-противники, и «богатством», как думал он сам, делать. О музейной технологии он, уроженец уральского села Карагайка, выпускник педучилища, понятия не имел. А слово «этнография», кажется, отродясь не слышал. Пришлось ехать в Лениногорский Краеведческий музей. В. Клинк и Ю. Хабаров, были первыми его консультантами и учителями. Зайцев оказался талантливым учеником. Все в Бутаковском школьном музее делалось по-научному. Экспонаты были систематизированы, на каждый находились все необходимые документы. Но делал это не сам учитель. В школе появились хранители музейных ценностей, научные сотрудники, экскурсоводы и даже директор музея. Им стал ученик 5- класса Саша Яковлев. Он и ныне работает заместителем директора этнографического музея.

Вскоре о школьном музее прознали журналисты, и на некоторое время Бутаково стало самым популярным селом Восточного Казахстана. Все, кто ехал в Лениногорск, считали необходимым взглянуть на Бутаковское чудо. Постоянными посетителями музея стали отдыхающие в Лениногорском доме отдыха.

Молодой учитель Н.А. Зайцев, что называется, вошел во вкус. Со своим штатом музейных «работников», он совершает экспедиции-походы в другие села, а затем поездки (на собственную зарплату) за десятки километров, для сбора экспонатов. В коллекцию школьного музея таким образом попали редчайшие иконы, старинные книги и предметы крестьянского быта, имеющие большую научную ценность. Существенную поддержку энтузиасту-учителю, оказал доктор исторических наук, профессор Н.Алексеенко. Всех ученых, исторических светил, которые приезжали в Усть-Каменогорский пединститут из Алматы, Новосибирска, Москвы, Ленинграда, он обязательно вел в Бутаковский школьный музей. Экспозиции музея его «научные сотрудники» и экскурсоводы неизменно вызывали у ученых восторг. Таким образом, сформировалось весьма необходимое положительное мнение научной общественности.

По инициативе газеты «Дружные ребята» и при поддержке ЦК ВЛКСМ Казахстана школьный музей показывал свои богатства в Алма-Ате. Это была первая подобная выставка в столице. Она вызвала интерес у учителей Алма-Аты, зависть и восхищение специалистов. Вскоре по ходатайству ЦК ВЛКСМ школьный музей получает две штатные единицы и становится филиалом Лениногорского краеведческого музея.

В Бутаковский музей меня привел тоже профессор Алексеенко. К этому времени музей занимал отдельное здание и уже имел довольно солидный запасник экспонатов. Н Зайцев очень любезно знакомил со своим богатством, давал ненавязчивые, но очень толково, пояснения. Не меньшее впечатление, чем экспонаты, произвел на меня он сам. Высок ростом. Элегантен. И при бабочке. Это в Бутаково, где половина мужиков носили стеганые черные фуфайки. Манеры подчеркнуто предупредительны. Его длинные пальцы очень умело и точно, почти по-женски, расставляли чашки с кофе. Помню, он угощал нас пирожками и печеньем, которые выпекала его мама. Как я узнал, позже, Наталья Яковлевна, человек глубоко верующий, считала, что такое самоотверженное поглощение ее сына созданием музея старины предначертано Богом и всячески, чем могла, помогала ему и молилась за него.

Бутаковскому музею быстро становились тесными рамки филиала, и Н.Зайцев раз-два и три едет в Алма-Ату, в ЦК комсомола и Министерство культуры, просит и доказывает, что надо принимать немедленные меры, чтобы сохранить то бесценное богатство, которое собрали дети. А чтобы сохранить, государство должно взять его под свою опеку – создать полноценное учреждение с достаточным штатом сотрудников. Зайцева поняли и согласились. Так на культурной карте Казахстана появился первый этнографический музей. Это была самая большая победа Николая Алексеевича Зайцева.

Первоначально он собирался развернуть государственный музей в Бутаково и выбрал уже для этого великолепное место. Но его убедили, что сделать это будет быстрее и надежнее в Усть-Каменогорске. После переезда научные сотрудники и экскурсоводы превратились в каменщиков и плотников, в штукатуров и маляров. Привели все в порядок, развернули экспозицию. Вскоре этнографическому музею предложили здание бывшей областной библиотеки, затем бывшей больницы на улице Урицкого, а затем Зайцев добился здания бывшей вечерней школы по ул. Мира. Все здания коллектив музея с энтузиазмом приводил в порядок сам. А затем вкалывал и день, и ночь, чтобы развернуть новые экспозиции. Когда же началась борьба с пьянством, Зайцев убедил всех, что лучшего здания для казахской этнографии, чем бывший ресторан «Алтай», нет. Этнографическому музею передали и это здание. И кто-то бросил шутку: «Зайцеву осталось захватить телеграф и почту, и вся власть города в его руках».

К этому надо добавить, что на Левом берегу Иртыша уже строился музей народной архитектуры и быта под открытым небом. Научные сотрудники объехали почти всю область, они не только собрали уникальные предметы, быта, они описали обычаи и обряды основных национальностей, проживающих в Восточном Казахстане, они определили наиболее характерные в архитектурном исполнении здания и нашего края. Эти материалы и были положены в основу проектирования строительства музея под открытым небом. Многие, хорошо сохранившиеся здания, перевезены и восстановлены в оригинале, некоторые построены с частичной заменой деталей. Это стоило немалых трудов и средств. Но музей под открытым небом есть. И опять таки первый в Казахстане.

Благодаря сотрудникам этнографического музея, которые систематически устраивали выставки творчества современных мастеров прикладного искусства, народное творчество в Восточном Казахстане получило новое дыхание.

Изделия наших мастеров стали известны далеко за пределами Казахстана. В залах нашего музея в свое время побывали обменные экспозиции со всех республик бывшего Союза. Они дали ощутить нам всю красоту нашего многонационального общежития. За годы существования этнографического музея - за то 29 лет – через его залы прошло более двух миллионов людей. Более двух миллионов сердец обрели здесь добрые чувства и унесли с собою память о себе в далеком прошлом. Разве ваши предки - не мы? Как важно ощущать и сохранять эту духовную связь, передавать ее детям, чтобы дети несли ее внукам. Наверное, Николаю Зайцеву было дано в самом начале попредчувствовать эту духовную ценность дела, за которое он взялся.

Кроме Музея у него ничего нет. В музее вся его жизнь. Он лелеял свое дитя наперекор всем трудностям и препятствиям. Ему не раз предлагали привлекательную работу в Подмосковье и на Урале. Но разве можно рвать корни, которые питают все твое существо? Теперь жители Восточного Казахстана сами несут в музей свои реликвии и все то, что может служить целям и задачам музея. И то, что накопилось здесь – 2,6 тысячи экспонатов по своей ценности и уникальности ставит наш музей в ряд лучших этнографических музеев стран Содружества. Но никакими деньгами нельзя изменить научную, культурную и духовную ценность собраний Восточно-Казахстанского этнографического музея.

К сожалению, это уже не столько радует, сколько беспокоит Н.Зайцева. Сегодня он страдает от того, что средств на содержание музея отпускают все меньше и меньше. Количество людей, которое необходимо для охранения того, что есть, на пределе. Встает проблема – что делать с музеем под открытым небом. Если лишить его охраны, погибнет то, что уже никогда не будет восстановлено. Будет несправедливым не назвать тех, кто уже много лет разделяет с Зайцевым его заботы и тревоги по сохранению и развитию музея - В.Черкашину, А.Яковлева, В.Лабецкую, Л.Семенову, Ж.Жилкодарову, Т.Довыденко, С.Нечитайло, Б.Элекбаева.

Они знают Зайцева обаятельным и деспотичным, добрым и жестоким, болезненно незащищенным и высокомерным, простым, как Ванька, гневливым и приветливым. Они знают, что Зайцев – самородок и незаурядная личность. Работать с ним трудно, как с каждым человеком, жизнь которого поглощена одной целью. От всех он требует такой же самоотдачи и любви к делу. Старожилы музея знают, что Николай Алексеевич вспыльчив, но слава Богу, отходчив и незлопамятен. Работать с ним интересно. А потом… Ведь ничто в жизни не дается легко и просто.

Павел Бортник, 1997 год